— Нигль-И, ты не знаешь, сколько лет Лейле? — Какая-то мысль остановила Велиора.
— Сейчас вспомню, кажется, шестьдесят девять. А что?
— Погляди на счетчик возраста и поймешь. — Велиор показал на один из них.
— Ты хочешь сказать, это был почти предел для ее организма?
— Думаю, на самом деле, она бы не дожила и до этого возраста. Если мы сейчас уберем действие омолаживания, а это необходимо сделать — иначе в ее теле начнется настоящая каша из-за противоречивых команд, — она сразу превратится в старуху. Ты как-нибудь предупредил ее об этом?
— Я этого не знал и не задумался, — расстроился Нигль-И.
— Очень плохо. Она может сойти с ума, как только увидит, во что ее превратили. Представь себе — ей пообещали в их понимании почти бессмертие, а вместо этого… У Лейлы должна быть сильная психика, но не думаю, что настолько, чтобы спокойно это пережить.
— Но мы же объясним, что это временное явление и постепенно будет происходить омоложение организма.
— Постепенно? Лет сорок? Мы же сейчас замкнем счетчик возраста лет на тридцать, чтобы получить удовлетворительное состояние органов, ну и внешности тоже. Вот у ее матери, Аоллы Вандерлит, счетчик установлен на двадцать пять лет. Красивая женщина, а Лейла на нее похожа. Возврат будет длится сорок лет.
— Часто это происходит быстрее, — добавил Нигль-И.
— Сейчас-то ты ей не сможешь это обещать. — Велиор уже жалел, что его впутали в это дело. Он решил оказаться подальше от Земли, если очнется Советник Строггорн. Зрелище дочери, превращенной в старуху, вряд ли могло доставить удовольствие, а характер Советника, как и всех существ Многомерности, тем более, когда дело касалось их детей, не отличался мягкостью.
Нигль-И и Велиор замкнули счетчик возраста между двадцатью пятью и тридцатью годами: точнее его поставить не было никакой возможности, по всему, без омолаживания, Лейла бы уже была давно мертва, и это значительно осложнило расчет возвратных изменений.
Велиор был прав. Даже на Нигль-И — существо, которое имело в реальности лишь относительный Облик, отличающийся почти полной пространственной прозрачностью в четырех измерениях, — вид Лейлы произвел жутковатое впечатление.
Он в изумлении рассматривал женщину со сморщенным телом, покрытым многочисленными складками (морщинами), и на абсолютно белые (седые) волосы. Только ведущая телепатема — женщина в золотом с красными переливами платье осталось такой же, как и раньше.
— Велиор, у меня тоже возникло желание как можно быстрее покинуть Землю. Заступаться за Лейлу могут не только ее отец и мать, но и все Советники, представь себе, что они могут с нами сделать за это! Цивилизация Нигль-И уже давно забыла, что такое страх, но сейчас это чувство в его мозгу появилось отчетливо.
— Стыдно. Иди к ней. Лейла сейчас очнется и нужно как-то с ней договориться. А то, если мы сейчас с Земли уберемся, представь себе, что они о нас будут думать, пока она не помолодеет.
Нигль-И вошел под купол, с ужасом ожидая ее пробуждения.
Лейла открыла глаза. Она хорошо помнила, через какую ужасную пытку ее прогнали и нисколько не удивилась, что так отвратительно себя чувствует. Но посмотрев на свою руку — старческую, в мелких морщинах — испуганно села, разглядывая ее и не узнавая свое тело.
— Нигль-И, что это? — Лейла тяжело дышала, не понимая, как такое может быть.
— Ты только не волнуйся. — Он сам волновался, это передалось Лейле, которая и так была напугана до полусмерти. — Это временно, ты помолодеешь, конечно, для этого нужно время. — Она непонимающе глядела на него, и он продолжил: — Ты прости меня, я совсем не подумал, что для Земли ты прожила много лет и твое тело не было натуральным, а являлось результатом применения специальных препаратов, которые приостанавливают процесс старения. Нам пришлось сейчас убрать их действие. Но ты помолодеешь, это правда, поверь мне.
Лейла закрыла глаза, пытаясь вникнуть в его слова, а потом, тяжело вздохнув, попросила принести зеркало. От увиденного Лейла почти сразу потеряла сознание, так закричав перед этим, что даже Велиору, который почти не воспринимал в звуковом диапазоне ее голос, стало жутко.
Почти час после этого он приводил в порядок ее голову, пытаясь вывести из шока и смягчить последствия психотравмы, а Нигль-И, виновник всего этого, сидел рядом с ней и держал сморщенную руку.
Когда Лейла снова очнулась и смогла вполне трезво действовать, она сразу попросила привести Джона Гила. Тот долго смотрел на нее и никак не мог поверить, что это Лейла, хотя телепаты обычно больше доверяли в таких вещах своему телепатическому чувству, а вовсе не глазам. Ему было тем тяжелее все это видеть, что он всегда воспринимал Лейлу как дочь, так как когда-то помог провести искусственное оплодотворение, после чего она и появилась на свет.
— Джон, можно что-нибудь сделать? — Лейла с надеждой смотрела на него.
— Сначала объясни, как это могло получиться? Я больше трехсот лет прожил на свете и всегда общаюсь с нелюдьми, но о таком читал только в детстве и, слава Богу, в сказках.
— Это я виноват, — сознался Нигль-И. — Я хотел продлить ей жизнь, но не подумал, что Лейла почти выбрала ресурс своего тела. Как только убрали омолаживающий эффект, хватило нескольких часов, чтобы тело вернулось к своему биологическому возрасту.
— Подождите, это навсегда? Сейчас повторим омолаживание, должен же быть эффект…
— В том-то и дело, Джон, нельзя делать омолаживание, — начал объяснять Нигль-И. — Будут противоречивые команды на синтез веществ в организме. Так можно просто ее убить из-за расстройств различных систем. Лейла потихоньку будет молодеть, только это медленный процесс.
— С той же скоростью, что и старение? — догадался Джон.
— Примерно. — Нигль-И не хотел обнадеживать Лейлу, что, возможно, все будет намного быстрее. Все равно для этого были нужны годы.
— Если просто косметические операции? Хотя бы лицо поправим, предложил Джон.
— Я бы не советовал, — снова вмешался Нигль-И. — Повторяю еще раз — оно и так будет меняться. Одно дело, когда это делают человеку, которому нечего терять, и совсем другое — Лейла. Она же молодеть будет, а не стареть. Иначе сейчас натянете кожу, а потом придется ее ослаблять. А как это возможно? И начнутся бесконечные операции по коррекции лица.
От его слов Лейла закрыла лицо и заплакала, так как поняла, что реально, кроме использования обычного грима и покраски волос, ничего не осталось. Как жить с таким лицом, ей, всегда привлекательной женщине, трудно было представить. Джон не стал утешать ее тем, что в абсолюте, с которым они теперь объединились, такая проблема рано или поздно вставала перед любой женщиной. Только никто им не обещал, что потихоньку они помолодеют.
Потянулись бесконечные дни. Земля боролась за жизнь и сейчас это объединило телепатов, Вардов и людей. Планета, на которой погибли все животные и насекомые, где не осталось ни одной птицы, и с трудом прорастали семена — даже они получили генетические повреждения, — где на много-много лет изменился климат, и, кроме Вардов, не осталось здоровых людей, начала долгий путь к своему возрождению.
«Мы победим», — каждый день над планетой гремел гимн Аль-Ришада, а потом в длинной обязательной медицинской передаче объяснялось, какие препараты, в какой последовательности и в каких дозировках необходимо применять, чтобы выжить и убрать генетические изменения. Лекарства раздавали бесплатно, но специалисты были только в Аль-Ришаде, и они были не в состоянии принять такое количество людей, поэтому все лечение проводилось по каналам телевидения.
«Мы несем смерть врагу! Победа будет за нами! Мы победим! Никто не остановит нас! Мы победим! — гимн Аль-Ришада над планетой. — Мы победим!»