Ответить на очередное философское изречение собеседника Дмитрий уже не успел. В дверь снова постучали, и на этот раз в комнате появился Фостер в сопровождении Максима и Тимура. Его безо всяких церемоний грубо втолкнули в кабинет, отчего Эрик чуть не потерял равновесие.
— Дим, — встревоженно произнес Тимур, — мы, конечно, прикрепили к нему все датчики, но я по-прежнему настаиваю на том, чтобы ты собрал нормальную подготовленную команду, а не шел туда один с этим сучьим выродком.
— Этот, как ты выразился, «сучий выродок» — единственный находящийся здесь человек, который может принести какую-то пользу, — язвительно заметил Эрик. — А вот такие, как ты, матрешки с автоматами, на Адмиралтейской и пяти минут не продержатся.
— Слышишь ты, ублюдок! — начал было Макс, но Дмитрий быстро прервал их пререкания.
— Уймитесь оба, — произнес он с нотками раздражения в голосе. Сейчас он и так был на нервах — не хватало еще смотреть, как эти двое грызутся между собой.
— Он первым начал, босс! — с деланной обидой протянул Фостер. — Я тут, знаете ли, помогать пришел, собой рисковать согласился, а этот тут сидит в безопасности и еще хамит. Надеюсь, вы не слишком долго меня ждали? Можем выдвигаться! Теперь, когда на меня навесили все датчики, и я сверкаю лампочками, как долбаная рождественская елка, «дзями» будут просто в восторге сожрать такое необычное блюдо.
— Заткни пасть! — рявкнул на него Макс.
В ответ Эрик криво ухмыльнулся, но все же умолк. Тогда Дмитрий поднялся с места и первым направился прочь из кабинета. Альберт, то и дело подозрительно оглядываясь на Фостера, последовал за ним. Затем Макс и Тимур вывели уже самого наемника.
— Может, кто-то все же снимет с меня эти браслетики? — поинтересовался Эрик, нарочно позвенев цепью.
— Пойдете в них, пока не доберемся до места, — откликнулся Лесков.
— А ваши дрессированные медведи так и будут всю дорогу меня обнимать?
— Тебе сказано, завали хлебало! — теперь уже не выдержал Тимур.
«Хлебало»? — озадаченно подумал Фостер. Мозг снова уцепился за странную фразу. Наемник не понял, каким образом словосочетание, связанное с выпечкой и завалами может означать «молчание», но, наверное, когда ешь, рот действительно завален пищей, и говорить сложно. Впрочем, задумываться над этим дольше минуты, Эрик не смог. Хотя со стороны могло показаться, что ему совершенно наплевать на то, куда его тащат, на деле Фостер был напуган. Чертовски напуган. Этих тварей на станции могло оказаться куда больше, чем предполагал Лесков. Вряд ли у «шепчущего» хватит сил удержать их всех. Что там собирается делать Вайнштейн — еще большая загадка. Впрочем, если он просто там сдохнет, Эрик только порадуется.
«Было бы забавно понаблюдать за тем, как дзями отгрызут его патлатую башку», — зло подумал Фостер.
Наконец их группа добралась до связного тоннеля номер шесть. Отсюда они могли без труда попасть на станцию. Однако дверь приоткроется и выпустит их наружу только в том случае, если поблизости не будет ни одного «костяного».
— Лесков, всё же подумай: я и Макс можем пойти с тобой, — сказал Тимур, обратившись к Дмитрию.
Но тот лишь молча отрицательно покачал головой.
— А что сказать Бехтереву и Суворову, когда они проснутся?
— Скажи, что меня вызвали на Владимирскую. Зачем — не знаешь. Тебе не докладывали.
— А Лёхе что сказать?
— То же самое.
— Вы там осторожнее будьте. Если что, бросайте этого урода, и возвращайтесь вдвоем, — с этими словами Макс покосился на Эрика.
— Какой добрый русский человек, — протянул Фостер. — Свет его души так и ослепляет.
— Как бы тебя мой кулак не ослепил! — прорычал Макс.
Дмитрий в который раз велел обоим угомониться, после чего дверь, ведущая в тоннель наконец отворилась. Под потолком вспыхнули слабые желтые лампочки, и Лесков кивком головы указал Фостеру идти первым.
— А, то есть, если что-то случится, я узнаю об этом первым, — Эрик нервно усмехнулся. — Или вы настолько меня боитесь, что хотите держать меня на виду?
— Вперед, — приказал ему Дмитрий, и парень первым шагнул в тоннель. Здесь было заметно прохладнее, отчего по его коже побежали мурашки. Альберт и Дима направились следом за ним.
— Не бережете вы, русские, электричество, — заметил Фостер, когда дверь за ними закрылась. — Мы все трое прекрасно видим в темноте, зачем для нас свет зажигать?
На его вопрос никто не ответил даже тогда, когда Эрик обернулся и посмотрел на своих спутников. Оба выглядели мрачными и встревоженными. Болтливость Фостера их только раздражала. Дмитрий уже подумал о том, чтобы внушить ему заткнуться, как Эрик вновь спросил: