Я вздрагиваю от прикосновения к моей щеке – похоже, уснула. На краю кровати сидит Алекс. Его пальцы легко скользят по моей шее. Он всматривается в мое лицо так внимательно, что даже морщинка залегла между бровями.
— Почему ты так смотришь на меня? — тихо спрашиваю я.
Губы его изгибаются в улыбке, и морщинка между бровями разглаживается.
— Ты злишься на меня, мелкая?
Я закатываю глаза.
— Не надо отвечать вопросом на вопрос.
Его улыбка становится еще шире.
— Значит, злишься, — прядь темных волос падает ему на лоб, а карие глаза заглядывают в мои. Их блеск… в нем весь Алекс.
— Почему ты подрался с Санни? — вздыхаю я.
Алекс снова хмурится и, отведя взгляд, накручивает себе на палец прядь моих волос. Молчание затягивается. Наконец, снова взглянув на меня, Алекс говорит: — Он смотрел на тебя.
— Хм, ну… это же Санни. Он придурок. И специально провоцирует меня.
Алекс тяжело вздыхает.
— Это все полная ерунда, — успокаиваю я его.
Он проводит рукой по лицу и снова отводит взгляд. Черт возьми, да что с ним такое?
— Мелкая, не заставляй меня произносить это вслух, — со стоном говорит Алекс.
Входит Саша и снова как-то странно на нас смотрит.
— Саша, о чем он говорит? — Он всегда честно отвечал на все мои вопросы. — Почему он подрался с Санни?
Похоже, даже Саша чувствует себя неловко.
— Уна, послушай. Ты ведь девушка, — он приподнимает брови, и я, сев на кровати, внимательно смотрю на него. — И… — Саша закашливается.
— Ты живешь, спишь… принимаешь душ вместе с парнями, — заканчивает за него Алекс. — Это проблема, потому что…
Саша закатывает глаза.
— Господи, Уна! Санни смотрит так, как будто хочет тебя!
— Пойми, мелкая, ты уже выглядишь совсем не по-детски, — смущенно бормочет Алекс.
О, Боже. Я чувствую, как поднимается жаркая волна, заливая краской шею и лицо до самых корней волос. Парни избегают моего взгляда, хотя Саша делает это не так явно, как Алекс. Все верно. За прошедший год, благодаря правильному питанию, мое тело стало соответствовать возрасту. Бедра округлились, появилась грудь, но все это далеко не выдающихся размеров. По крайней мере, не настолько, чтобы на них таращиться.
— Ты права. Санни придурок, — Алекс будто пытается сгладить неловкость.
Так стыдно, что я не в силах даже посмотреть на них.
Через несколько минут входят Санни и Адам. В комнате воцаряется тишина. Я физически ощущаю, как всеобщее напряжение давит на меня, словно бетонная плита. Почувствовав, что взгляды всех присутствующих сейчас устремлены на меня, я встаю и, дойдя до своего шкафчика, достаю из него перчатки. Я готова уйти куда угодно, лишь бы не оставаться здесь, и поэтому, несмотря на сильную усталость и боль в мышцах, отправляюсь в зал для тренировок. Колотя тяжелую грушу, я с каждым ударом ощущаю ее тяжесть, отдающуюся болью в костяшках пальцев и в каждой мышце. Я долблю ее до тех пор, пока руки не начинают неметь от боли.
— Осторожнее, убийца.
Я поворачиваюсь и вижу прислонившегося к стене Алекса. Он стоит, как обычно, с голым торсом, скрестив лодыжки и глубоко засунув руки в карманы спортивных штанов.
— Чего тебе? — я поворачиваюсь к нему спиной и наношу очередной удар по груше. Почувствовав его руку на своем плече, я замираю.
Одной рукой Алекс обнимает меня за талию, другой – поверх груди. Даже через майку я чувствую жар, идущий от его обнаженной груди, прижатой к моей спине.
— Прости, — выдыхает он мне в ухо. — Я не хотел тебя расстраивать, — губы Алекса прижимаются к моим волосам. Он и раньше так делал, наверное, тысячу раз, когда перебирался на ночь в мою постель, и меня никогда это не напрягало – наоборот, успокаивало в те минуты, когда я чувствовала себя одинокой и всеми брошенной. Это ведь Алекс. Мой лучший друг. Но внезапно его прикосновения стали ощущаться по-другому. То, что он делает сейчас, не похоже на привычный дружеский жест утешения. Это все они виноваты – он и Саша. Зачем им нужно было заострять внимание на этой постыдной теме?
Глубоко вздохнув, я прислоняюсь спиной к его телу. Он возвышается надо мной, а его сильные руки – те самые руки, которые всегда дарили чувство абсолютной защищенности – обнимают меня. Повернувшись, я прижимаюсь щекой к груди Алекса и слушаю ровное биение его сердца. Как часто я засыпала под этот ритмичный стук.
Ладонь Алекса опускается на мой затылок. И поглаживает влажные волосы.
— Ты не расстроил меня. Все парни идиоты.
Он смеется.
— Не буду с тобой спорить.
Оторвав лицо от груди Алекса, я смотрю на него снизу вверх и шепчу: