— Чему ты улыбаешься? — шепчу я.
— Ты красивая.
Я краснею и, смущенно опустив глаза, сосредоточенно разглядываю его грудь.
— Не говори глупостей.
— Это никакие не глупости.
В груди у меня возникает легкий трепет, в животе что-то томительно сжимается. Алекс обнимает меня и, прижав к себе, целует в лоб, а через несколько секунд опускает подбородок на мою макушку. Окутанная его родным запахом, я умиротворенно вздыхаю. Не размыкая объятий, он гладит меня по волосам до тех пор, пока я не засыпаю.
Глава 7
Один из ключей к счастью – плохая память. /Рита Мэй Браун/
— Вдохни! Задержи дыхание! Сфокусируйся на сердцебиении. Дождись паузы между ударами сердца. И жми на курок!
Я смотрю в прицел, целясь в металлическую мишень, имитирующую очертания человека. Нажимаю на курок. Выстрел! Я вижу, как пуля попадает в цель – ровно в центр головы. Перевожу взгляд на стоящего рядом Джеймса. Он смотрит в бинокль на цель, находящуюся почти за двести метров от нас. Бросив на меня ничего не выражающий взгляд, он произносит всего одно слово:
— Хорошо, — и переходит к находящемуся справа от меня Саше.
— Хорошо? — слева от меня смеется Алекс. Взглянув на него, я пожимаю плечами. С огнестрельным оружием я на «ты». Мне нравится контроль и точность. И дело совсем не в размерах и калибре. Меня привлекает возможность действовать на расстоянии, без контакта. Вообще-то, я не брезгливая, но, стоит признать, побаиваюсь убивать ножом или чем-то подобным. Как по мне, это излишняя, ненужная жестокость. Пистолет делает свое дело чисто, правильно и на расстоянии.
Я делаю еще несколько выстрелов, после чего Джеймс хлопает меня по плечу.
— Иди поработай с грушей, — говорит он, и я готова застонать. Ненавижу грушу. Но, тем не менее, встаю и выполняю приказ - оставшуюся часть утра молочу по груше.
***
Из груди вырывается хрип, когда я падаю спиной на пол, а сверху приземляется Санни. Оседлав меня. Он старается наносить удары по лицу, но я блокирую их, поэтому кулаки его встречают защитный блок из моих рук. Он хохочет, как маньяк, и это здорово бесит, но я не позволяю себе терять бдительность. Его скорое поражение неизбежно. Санни слишком самоуверен и считает меня слабой. В промежутке между двумя ударами его левое плечо слегка опускается – свидетельство об усталости. Резким движением я вырываюсь, принимаю от него удар в челюсть справа и одновременно наношу ответный – кулаком в кадык. Санни теряет возможность дышать. Широко раскрыв глаза, он чуть отшатывается и тут же получает от меня сильный удар по яйцам. В помещении раздается коллективный стон боли – все присутствующие парни вторят Санни, который, словно от разряда электрошокера, напрягается всем телом и отскакивает в сторону.
Поднявшись на ноги, я подхожу к нему. Наверное, нужно быть выше и не мелочиться, но я не могу. Я ненавижу его. Поэтому, замахнувшись ногой, с силой бью его по почкам, после чего слышу окрик Джеймса.
— Просто хочу удостовериться, что он будет вести себя смирно, — говорю я и возвращаюсь в строй. Алекс опускает голову, пряча улыбку, а Саша, неизменно стоящий рядом, сохраняет серьезное и непроницаемое выражение лица.
— Алекс и Саша, сюда, — Джеймс указывает на них обоих, и парни, сняв рубашки, встают в ринг на спарринг. Честно говоря, это не ринг в классическом понимании, а просто часть зала. Здесь нет канатов, матов под ногами тоже. Если падаешь, то на холодный твердый бетон, а это, спешу заметить, очень больно. Санни, прихрамывая, возвращается в строй как раз в тот момент, когда Саша и Алекс встают друг напротив друга. Саша сильнее технически, но у Алекса своя – жесткая – манера ведения боя. Они примерно равны, поэтому Джеймс всегда выставляет их друг против друга, и я его понимаю. Если бы Алекс перенял технику Саши, а Саша взял бы у Алекса часть его вспыльчивости, они оба стали бы непобедимыми
Соперники осыпают друг друга ударами, оба уже покрыты синяками и ссадинами. Совершенно ясно, что ни у одного нет преимущества. Я видела, как подобный обмен ударами между ними длился несколько часов. В конце концов, Джеймс признает этот бой тратой времени и приказывает всем встать в строй. Он начинает что-то говорить, но мое внимание привлекает глухой гул – так открывается главная дверь. Взглянув в ту сторону, я вижу входящего в помещение человека. Это Николай, и я едва сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться на все тридцать два зуба. Он останавливается и обводит взглядом наш строй. Я нечасто его вижу, но время от времени он наведывается к нам с проверкой.