— Все свободны, — командует Джеймс.
Искоса поглядывая на Николая и перешептываясь, все направляются в сторону душевых. Они боятся его. Когда я только появилась здесь, мне рассказывали, что он босс русской мафии. О мафии – здесь ее называют «Братвой» – я знаю немного. Говорят, Николай очень влиятельный и могущественный. Думаю, таким он и должен быть, чтобы обучать личную армию убийц. Еще говорят, что он страшный человек, но тут, что называется, каждому свое. Для меня он один из немногих людей, которым я оказалась небезразлична. Что бы он ни делал, это первое, о чем я думаю при встрече с ним. Глядя в его глаза, я вижу только доброту и испытываю единственное чувство – благодарность. Все парни называют его «сэр» и открывают рот только тогда, когда он к ним обращается. Но я не они.
Я бегу туда, где они стоят с Джеймсом и разговаривают. Он, как всегда, безупречен: костюм, галстук, тронутые сединой волосы зачесаны назад, подбородок гладко выбрит, резкие черты лица и неистовый взгляд серых глаз.
— Николай! — я широко улыбаюсь.
— Уна! — сердито одергивает меня Джеймс.
Я вздрагиваю от его резкого голоса, но Николай движением руки приказывает ему замолчать и с улыбкой поворачивается ко мне.
— Голубка. Я скучал по тебе.
— Я тоже скучала.
Вытянув руку, он проводит подушечкой большого пальца по синяку на моей челюсти.
— Джеймс сказал, что ты молодец.
Пожав плечом, я улыбаюсь.
— Для девушки да.
— О, моя драгоценная голубка! Многие выдающиеся исторические личности были поставлены на колени женщиной. Ты сразишь их своей красотой, соблазнишь невинностью и прикончишь пулей, — он смеется и подмигивает мне. — Ты само совершенство.
Я краснею и смущенно опускаю глаза.
— Я пришел сюда, потому что у меня есть для тебя работа.
— Работа? — я морщу лоб.
Он кивает.
— Личная охрана.
— Сэр, они еще не готовы, — вмешивается Джеймс.
Николай вздыхает, засовывает руку за лацкан пиджака и вытаскивает из нагрудной кобуры пистолет. Джеймс напрягается, и я на мгновение задерживаю дыхание, ожидая того, что может произойти. Не сводя взгляда с Джеймса, Николай протягивает мне пистолет. Я осторожно сжимаю пальцами рукоять и размещаю указательный палец на курке.
— Стреляй по мишеням, голубка, — он указывает на мишени в противоположной от нас части огромного бетонного бункера.
До них чуть больше пятидесяти метров, и именно в этом мне нет равных. Нас тренируют по десять часов в сутки, и если в рукопашном бою меня подводит банальная нехватка физической силы, то в обращении с огнестрельным оружием я просто лучшая. Вскидываю руку, снимаю пистолет с предохранителя, прицеливаюсь, задерживаю дыхание и быстрой очередью одну за другой выпускаю пули. К моменту окончания стрельбы в каждой мишени зияет идеально расположенное – в самом центре – пулевое отверстие. Снова поставив пистолет на предохранитель, я возвращаю его Николаю. Тот, прищурившись, смотрит на меня, и на его губах играет какая-то странная улыбка. Повернувшись к Джеймсу, он хлопает его по плечу.
— Не скромничай, Джеймс. Всего-то год, а она почти гениальна.
Челюсть Джеймса слегка напрягается, но он ничего не говорит.
— И позови мне, пожалуйста, Сашу.
Джеймс уходит, а Николай с улыбкой смотрит на меня сверху вниз.
— Очень впечатляет, — он кивает в сторону мишеней.
— Мне нравится стрелять, — говорю я, и он смеется.
— Ты мое благословение, — Николай гладит меня по голове, и я сглатываю ком в горле.
— Я… — к нам подходит Саша, и я замолкаю.
Как всегда в присутствии Николая, Саша собран и сдержан. Он говорит, что мое фамильярное отношение к Николаю – это проявление неуважения. Но Николай, похоже, так не считает.
— Сэр, — Саша смотрит прямо перед собой, не глядя ни на кого из нас.
— У меня есть работа для вас двоих. Идемте, — он набирает комбинацию цифр на панели возле двери, и она с гудением открывается. Я не была за этой дверью с тех самых пор, как год назад меня сюда привезли. Все помещения: от спален и душевых до столовой – находятся в отдельном, изолированном крыле. Нас всего пятеро, и мы живем, спим, тренируемся вместе. А с учетом того, что с Санни и Адамсом я не общаюсь, можно сказать, что нас трое. Саша мне как брат, а Алекс… Алекс – мой лучший друг. Я чувствую, что нашла здесь свое место, но это не означает, что все легко и просто. Наш функционал – биться до последней капли крови, пока не останется сил держаться на ногах. Кроме физических тренировок проводятся и психологические. Нас заставляют часами просматривать сцены убийств. Пуля пятидесятого калибра сносит человеку череп, а граната разрывает его тело на куски. Нам никогда не объясняли, зачем нужно смотреть на все эти ужасы. Но дело в том, что сейчас я не считаю их такими уж страшными. Каждый выбирает сам, что для него нормально. У меня своя норма – вся моя жизнь направлена на то, чтобы нести разрушение и смерть.