— Итак, о работе… Вы – телохранители, — Николай говорит, не оборачиваясь. — Я не ожидаю каких-то проблем, но будьте начеку. Если кто-то сделает хотя бы одно неверное движение, стреляйте на поражение, — повернувшись к нам, он для полной ясности указывает пальцем на свой лоб.
Вставив обойму в «Кольт» сорок пятого калибра и убрав его в нагрудную кобуру, Николай снова отворачивается.
— Все время держитесь друг друга и будьте на виду.
— Да, сэр, — отвечает Саша.
— Да, сэр, — чуть тише отвечаю я.
За время тренировок я расстреляла бессчетное количество мишеней, но сейчас совсем другое дело. Это будут люди. Я бросаю на Сашу нервный взгляд, но он, сжав челюсти, лишь едва заметно покачивает головой. Не задавать вопросов – просто выполнять приказ. Мы солдаты. Это наша работа.
Мы подъезжаем к сооружению, напоминающему заброшенный завод. Наш водитель достает из багажника большую сумку и после этого исчезает.
Я вынимаю пистолет из кобуры и, сжав в ладони рукоять, ощущаю его металлическую тяжесть. Саша быстро осматривает темный двор. Николай же просто останавливается, достает из кармана «Чупа-Чупс», разворачивает и кладет его в рот.
— Сюда, — он направляется к одной из построек, останавливается перед боковой дверью и пропускает Сашу вперед. С бешено колотящимся сердцем я всматриваюсь во тьму, ожидая, что из нее что-то или кто-то выскочит. От прикосновения чьей-то руки к своему плечу я подпрыгиваю.
— Успокойся, голубка. Вспомни, чему тебя учили.
— Чисто! — кричит Саша.
Мы входим и поднимаемся по железным ступенькам, ведущим к переходу над цокольным этажом завода. Это отличный наблюдательный пункт с хорошим обзором всех выходов. Николай открывает дверь небольшого кабинета. Здесь повсюду разбросаны бумаги, судя по всему, это помещение не использовалось очень давно. Щелчок выключателя – и аварийная лампочка наполняет кабинет тусклым светом. Николай садится и, не переставая посасывать леденец, задирает ноги на обшарпанный стол.
— Саша, останься снаружи. Уна, подойди и встань у меня за спиной.
Я выполняю приказ и захожу ему за спину.
Ожидание было недолгим.
— Трое вошли, — спустя несколько минут докладывает Саша.
— Опаздывают, — ворчит Николай и встает.
Саша отходит в сторону, пропуская входящих. Парни высокие, крепкие, все как один смуглые темноглазые брюнеты. Одетые в костюмы, они больше похожи на бизнесменов, но это впечатление обманчиво. От того, как их взгляды сканируют комнату и внимательно изучают меня, а потом и Николая, я прихожу в состояние повышенной боевой готовности. Под их одеждой я замечаю очертания пистолетов и крепче сжимаю собственный.
— Николай, — начинает один из вошедших. — Ты теперь возишь детей на разборки? — говорит он с акцентом.
Мне не видно лица Николая, но я вижу, как напрягаются мышцы его спины, хотя он делает вид, что этот комментарий его не волнует. Дальше разговор ведется на итальянском. Хоть я и изучаю этот язык, но навыком беглой речи еще не владею. Кажется, Николай говорит о каких-то деньгах. Парень, который к нему обращался, хмурится. Слова его разобрать трудно, но ясно, что он недоволен. Двое других сохраняют напряженные настороженные позы.
На миг встретившись с Сашей глазами, я перевожу взгляд на парня, стоящего слева. Он откровенно пялится на меня, и, окинув взглядом мое тело от ног до головы, криво усмехается. Кожа покрывается мурашками, но я сохраняю неподвижность. Внезапно Николай хлопает ладонью по столу, и в мгновение ока все выхватывают пистолеты. Судя по всему, Николай добивался нужного эффекта. Вскинув пистолет сорок пятого калибра, я направляю его прямо в лицо стоящему слева извращенцу. Он, в свою очередь, целится в Николая.
— Будь поосторожнее, милочка. Не хотелось бы, чтобы ты поранилась, —произносит он на ломаном английском. Мой английский значительно лучше итальянского.
Николай вытягивает перед собой руки, пытаясь урегулировать ситуацию. Даже не отводя глаз от стоящего напротив парня, я понимаю, что в противоположном конце кабинета что-то происходит. Слышны болезненные крики и треск ломающихся костей. Все пошло наперекосяк. Я вижу, как парень, держащий на прицеле Николая, опускает палец на курок. Моя реакция мгновенна. Выстрел. Пуля попадает парню между глаз, голова его запрокидывается и… безжизненное тело падает на пол. Я хватаю воздух широко открытым ртом. Убила! Я убила его! От выброса адреналина кровь буквально бурлит, а руку, сжимающую пистолет, сотрясает дрожь. Я убила его!
Парень, который говорил с Николаем, почти падает на стол – лезвие ножа, проткнув ладонь, пригвоздило его к месту. Еще один – с прижатым к затылку дулом пистолета – стоит на коленях перед Сашей.
— Твою мать! Ты должен мне денег! — рычит Николай, на этот раз по-русски, прямо в лицо своему собеседнику. — И ты только подлил масла в огонь, решив еще больше оскорбить меня попыткой убить, — по-прежнему не вынимая изо рта леденец, он наклоняется над столом и давит на рукоять ножа. Мужчина стискивает зубы, сдерживая стон. — Это большая ошибка, мой друг, — Николай качает головой, а потом кивает Саше. Звук выстрела оглушает, и на моих глазах стоявший на коленях парень валится вперед с дырой в затылке.
— Я не люблю предателей, — спокойно говорит Николай и, выдернув клинок из руки своего собеседника, перерезает ему горло. На лицо и на грудь мне падают теплые брызги крови, и мужчина со вскрытым горлом падает лицом в стол. По столешнице расплывается красная лужа и постепенно, ровной струйкой стекает на пол.
Вот для чего нас готовили.
Уничтожать.
Нести смерть.
***
Николай въезжает на территорию базы и останавливается у главного здания, но двигатель не глушит. Саша выходит, и я тоже открываю дверь, собираясь последовать за ним, но меня останавливает Николай.