Внутрь вели два пути: дверь в комнату Императрицы и окно в мою 'будущую' комнату. Окна закрыты изнутри, с этой нет никакой возможности открыть их… Почему я сразу задумался об этом пути, если есть более легкий — просто открыть балконную дверь и пройти в соседнюю комнату?
Я… просто очень сильно не хочу туда идти. Все таки, я узнал о своих настоящей матери чуть больше года назад… всю жизнь считал Императора и Императрицу, какими никакими, но родителями… Целых десять лет. Мне трудно за такое короткое время полностью изменить свое отношение. Ум-то все понимает, но сердце…
Я кивнул и пошел к ней.
Алексин вошла первой. Сначала я хотел ей сказать, что пойду впереди, но она слишком быстро сделала шаг. Буквально вбежала в комнату, где прочно поселился холод и запустение…
Потревоженная пыль взвихрилась от наших шагов, просвечивая на солнцах какой-то могильной серостью.
Так оно и есть. Здесь все уже давно мертво.
Она замерла посередине комнаты.
Я тоже остановился.
Что заставило ее делать это? Так резко… это немного подозрительно.
Я тихо позвал ее, но она не ответила.
Тогда я обошел ее, и в изумлении замер.
Алексин… плакала. Слезы все текли и текли из широко открытых затуманенных глаз.
Я впервые видел, как она плачет, и это было… больно…
— Алексин? — вновь позвал, тронув за плечо. Хотя так хотелось дотронуться до щеки и стереть эти слезы.
Но это слишком, непозволительно. Я не осмелюсь до такого.
Она вздрогнула и с несколько заторможенным видом посмотрела на меня.
— А… прости, немного задумалась, — она провела тыльной стороной ладони по щеке. — Я плачу? Странно…
Я… просто стало вдруг очень грустно… — и, чуть помолчав, спросила. — Кто жил здесь?
— Женщина, которую называли моей матерью… А что?
Неожиданный и странный вопрос… хотя, я опять напридумывал невесть что! Разве она не может поинтересоваться из простого любопытства?
Но все равно, смутное подозрение что это связано с ее состоянием, не покидало меня.
— Нет, ничего, — тряхнула она волосами.
Девочка подошла к двери, дернула ручку, подняв облако пыли. — Ну что, куда дальше?
Опять решила сделать вид, словно ничего не произошло?
— Сейчас по коридору направо…
Интересно, а почему я сначала повел ее именно в 'мою' комнату?
Пыль, запустение, хоть и не такое давящее, как в соседней комнате.
Все также как и всегда. Нет ни в этом, ни в каком-либо другом мире сил, что смогут изменить.
Алексин осматривала комнату, мне было совершенно нечего делать.
Я упал на кровать. Такая же мягкая… И пусть, что потом на рубашке останутся серые пятна.
Я устал. Через чур много всего свалилось на мою голову. НО я не жалею. Потрясения и волнения достоянная плата ради обретения ее.
— Демм?
— Мм?.. — мгновенно откликнулся я и повернул голову.
Демм… я так быстро привык к своему новому имени.
Алексин обеими руками держала перед грудью фотографию Императрицы, ту, где она танцевала в вихре осенних листьев.
У меня перехватило дыхание.
Они так похожи… Чем больше я смотрел, тем сильней видел сходство. Мельчайшие черточки Императрицы я видел в лице девочки.
Похожи, как близнецы.
И только глаза были их различием: ярко-синие озера и сиренево-красные осколки неба.
Как же?..
— Алексин, ты знаешь эту женщину?
Почему я спрашиваю с такой осторожностью?
Она удивленно заморгала.
— Нет… я вижу ее впервые. Поэтому и хотела спросить кто эта женщина.
'Не знает… — переводил дыхание я. — Не знает… они просто очень похожи… Разве мало на свете просто похожих людей, никак друг с другом не связанных?..'
Я прикрыл глаза, так легче успокоится.
— Это погибшая восемь лет назад Императрица Лавана Версе.
Она повернула фото изображением к себе.
— Твоя не настоящая мать? Красивая…
— Угу. — Я окончательно закрыл глаза.
Может, стоит поспать пока она все осматривает?
Второй раз за день я, незаметно для себя, задремал. И дрема вполне могла перерасти в полноценный сон, но ее опять прервали. Алексин (а кто это еще мог быть?) опустилась на кровать.
Я лениво приоткрыл один глаз.
— Устал? — заботливо спросила она, положив прохладную ладонь мне на лоб.
— Немного, — признал я.
Не буду же я говорить, что мое 'немного' отнюдь не так мало.
— Ты ведь спишь в лесу, верно? А почему не здесь? Ведь тут кровать, удобнее как никак!
Я вздохнул. Это очевидно…
— Потому что я не хочу просыпаться как какой-то покойник под сантиметровым слоем пыли. — Я еще раз вздохнул и открыл глаза. — Изо дня в день после заката все в этом осколке мира возвращается в то состояние, в каком он был во времена создания.
Время создания этого осколка — конец Великой Войны людей и демонов. Как ты, наверное, знаешь — люди проигрывали, демоны захватили почти всю страну. Последняя и решающая битва должна была произойти здесь, в Крае Паланкаров. Недалеко от этого леса есть место, где трава и деревья сожжены, а земля напоминает камень. Пустошь. Вот там и стояла армия демонов.
Людей было слишком мало даже на то, чтобы просто остаться в живых. Они должны были проиграть, но вмешался случай. Никому не известно, что на самом деле произошло в тот, хотя, в этом месте уместнее будет говорить — в этот день.
Люди выиграли. И появился этот осколок — слепок частички настоящего мира, живущий собственной, отдельной жизнью. — Я монотонно повторял слова сестры. Даже она не знает, что произошло, каким невероятным образом люди одолели демонов.
Как не странно, она была этому рада… Я спрашивал почему, она игнорировала вопрос. Всегда так было… Сестра рассказывает только то, что сочтет нужным.
Мне всегда было немного обидно.
Я замолчал, ожидая ее реакции. Слишком уж невероятно для человека звучат мои слова.
— Мир, живущий лишь одним днем… — задумчиво сказала Алексин, чем крайне меня удивила.
— Ты… так просто все это поняла? — я поймал ее совершенно спокойный взгляд.
— В этом мире много всего необычного. Если что-то не укладывается в рамки понимания — значит недостойно жизни?
Меня уже в который раз поражает она. Слишком серьезные, слишком сильные слова для обычной девочки восьми лет. Да вот только я начинаю сомневаться — а обычной ли?
— Бабушка рассказывает мне и более невероятные вещи. И я верю ей.
Она встала, подошла к окну, и подтянувшись, раскрыла его.
Постояла, всматриваясь куда-то вдаль.
— Давай уйдем отсюда, Демм. — тихо сказала она спустя пару минут. — Здесь… очень душно.
В ее голосе сквозил страх.
И я тут же вскочил с кровати.
— Хорошо.
Я аккуратно снял ее с подоконника. Алексин доверчиво прижалась, уткнувшись носиком в шею.
Прыгнул вниз, ловя крыльями воздушные потоки.
Что ее могло напугать?