Адам заговорил так тихо, что Алекса не сразу его расслышала. Поняв, о чем идет речь, оторопела.
– Прости, любимая. Господи, я не хотел делать тебе больно! Я слишком много выпил, а когда вернулся и обнаружил, что ты заперлась, в меня точно бес вселился. Я не собирался брать тебя силой. Насиловать не в моих правилах.
– Зачем ты вообще вернулся, Адам? – так же тихо спросила Алекса. – Твои действия сегодня вечером ясно дали понять – ты предпочитаешь Фэнни. Так и ступай к ней. Она всего лишь дешевая девка, которой не хватает ума держать ноги вместе. Она не сумела тебя удовлетворить, Адам? Я знаю, каким ты бываешь требовательным, – сладкозвучно добавила она.
– Дьявол, Алекса, я не спал сегодня с Фэнни, если тебя это волнует.
– Нет? От тебя разит дешевыми духами!
– Кто бы говорил, любимая? Ты была содержанкой Уитлоу.
– Никогда! Я никогда не была его содержанкой!
Адам почувствовал, как в нем заново нарастает гнев. Сначала он был готов убить Алексу, а потом… Внезапно его гнев растаял, поглощенный желанием. Он перекатился к ней и нежно прильнул к ее губам, соблазняя Алексу языком. Он целовал ее рот, влажные веки, кончик носа. Скользнул рукой между их телами и, позволив пальцам найти ее живот, двинулся ниже, дразня и осторожно пробираясь вглубь.
– Нет, – тихо простонала Алекса, но ее сопротивление ослабевало, а тело само собой выгибалось навстречу Адаму.
– Тебя тянет ко мне, Алекса, – выдохнул он в ее губы. – Ты становишься мокрой и теплой под моими пальцами, и я чувствую, как ты дрожишь от страсти.
– Нет! Ничего не желаю слышать!
– Почувствуй, как сильно я хочу тебя снова, – сказал он, притягивая живот Алексы к своей затвердевшей плоти, вжимаясь в ее мягкие бедра. – Я хочу быть глубоко внутри тебя.
Он стал целовать ее груди, и она почувствовала, как удовольствие волнами разливается по телу. Алекса извивалась под ним в поисках избавления, утоления жажды, разгоравшейся в центре ее женственности. Ощутив ее томление, Адам втиснул колено между ее бедрами и придавил. Вскрикнув, она неистово заерзала на нем, уже давно пребывая в беспамятстве.
В то время как губы Адама целовали и сосали ее груди, пальцы прокладывали мучительные танцы между ног и внутри влажной плоти. Потом он убрал колено и склонился над ней, наслаждаясь всеми уголками ее прекрасного тела. Склонив голову, начал покусывать живот Алексы; ее тихие стоны заставили его задрожать от желания. Он приподнял ее ягодицы, и ноги разошлись сами собой, предлагая ему себя. Он целовал и дразнил ее языком, желая лишь подарить ей как можно больше удовольствия, чтобы искупить свою недавнюю грубость. Почувствовав, что Алекса замирает на грани кульминации, поднялся, раскрыл ее и вошел в ее горячее влажное тело. Проникая снизу, Адам одновременно поймал ее губы и точно так же ворвался в нее языком.
Забывая себя, Алекса обвила его ногами, пуская еще глубже, и он почувствовал, что теряет контроль. Он безудержно врывался в нее, и она каждый раз поднималась навстречу, пока ее тело не забилось в болезненном наслаждении, падая, кружа, погружаясь вместе с Адамом в черноту, обладая и отдаваясь. Адам, услышав ее финальный стон, почувствовал, как его подхватывает огромная волна, и отпустил реальность.
Алекса проснулась, но Адама уже не было рядом, и она ощутила то же разочарование, что и всегда, когда просыпалась в пустой постели, не зная, вернется ли муж. Поэтому удивилась, обнаружив, что он вовсе не уехал, а спустился в столовую завтракать.
– Доброе утро, – весело поздоровался Адам. – Как спалось?
Алекса повела тонкой бровью, не зная, воспринимать это как издевательство или обыкновенную вежливость.
– Тебе нечего сказать, любимая?
– Адам, я тебя не понимаю, – наконец проговорила она. – То ты ненавидишь меня и берешь силой, то занимаешься со мной любовью так… словно я для тебя что-то значу.
– Женщина, с которой я занимаюсь любовью, всегда для меня что-то значит, – уклончиво ответил он.
– Какой же ты глупый, Адам, – тихо сказала Алекса. – Я всегда любила только тебя.
– Я был бы самым счастливым человеком на земле, если бы смог в это поверить, любимая, – точно так же тихо ответил Адам. Потом, испугавшись, что сказал лишнее, он резко встал и вышел из дому.
Глядя ему вслед, Алекса лукаво улыбалась. Она уже почувствовала – он смягчается по отношению к ней. Если так пойдет и дальше, ему скоро можно будет рассказать о Дэйви. Алекса отчаянно скучала по малышу и даже подумывала провести с ним день в деревне. Эта мысль так ее соблазняла, что через несколько дней она поддалась.