– Возможно, когда-то так и было, Мак, но не теперь.
– Расскажи, что случилось.
Язык плохо слушался Адама, однако Маку кое-как удалось разобраться в том, что произошло.
– Ты еще больший дурак, чем я думал, – покачал головой он, когда несвязное объяснение Адама подошло к концу.
Адам кивнул, целиком и полностью с ним соглашаясь.
– Я люблю ее, Мак.
– Наконец-то ты это признал, – просиял Мак. – Пойдем, я уложу тебя в постель. Утро вечера мудренее.
Но утром Адаму и Маку сообщили, что комитет по составлению мирного соглашения собирается на сессию и при дворе немедленно требуется их присутствие. Следующие несколько дней Адаму не оставалось ничего иного, кроме как молча негодовать по поводу длительного отсутствия Алексы. Он рано уходил из дому и не успевал вернуться даже к ужину.
Однажды ночью, после особенно тяжелого дня, Адам был чересчур взвинчен и не мог уснуть. Ему хотелось почувствовать рядом с собой отзывчивое тело Алексы, чтобы она теплым калачиком свернулась у него на руках. Скорее бы закончились чертовы заседания, на которые приходится ходить, думал Адам. Почти обо всем уже договорились, и для вступления документа в силу королевским министрам оставалось лишь поставить под ним свои подписи, тем самым предоставив Адаму возможность заняться личными делами.
Пометавшись часок из угла в угол, Адам вдруг решил, что проголодался, и пошел по притихшему дому в кухню. Из‑за приоткрытой двери лился свет, слышались голоса. Оуэн с Бертой, сидя за кухонным столом, пили чай, перед тем как уйти к себе в домик. Адам собирался было распахнуть дверь, но тут услышал имя Алексы и замер у входа.
– Бедняга, – качала седой головой Берта. – Леди Алекса не права, нельзя так поступать с мужем.
– Не нам о том судить, – мягко укорил Оуэн. – Если леди Алекса продолжает играть с ним в прятки, значит, у нее есть на то веская причина.
Берта щелкнула языком, явно поддерживая сторону Адама.
– Она должна рассказать лорду Пенуэллу. Он вправе знать о Дэвиде.
Адам остолбенел, и перед глазами у него замелькали самые дикие картинки. Дэвид! Так зовут любовника Алексы?
– Думай, что говоришь, Берта, – отчитал жену Оуэн. – Не наше дело, чем миледи занимается в деревне. Скоро она вернется и объяснит мужу, почему так срочно уехала в загородное поместье Эшли.
Не дожидаясь конца разговора, Адам бросился наверх, чтобы в тишине подумать над словами слуг. Теперь он, по крайней мере, знал, куда Алекса уехала и с кем. Его трясло при одной мысли, что в эту минуту Алекса может заниматься любовью с каким-то мужчиной по имени Дэвид. Сколько уже продолжается интрижка, угрюмо гадал он, вспоминая обо всех тех случаях, когда возвращался раньше и не заставал Алексы дома. Невыносимо было думать, что все то время, пока она трепетно занималась любовью с ним, ею владел еще один мужчина. Какой же он дурак, что снова ей поверил!
Следующим утром Адам как обычно покинул дом вместе с Маком, но, вместо того чтобы заседать на сессии, попросил отпустить его на несколько дней, сославшись на семейный кризис, требующий его немедленного вмешательства. Посовещавшись, коллеги нехотя его отпустили, и он поспешил покинуть зал, оставив Мака, ошарашенно глядящего ему вслед. Адам умышленно не предупредил друга о своих планах, поскольку знал: тот попытается не дать ему сделать то, что необходимо, чего требует его гордость. Он прекрасно отдавал себе отчет, что едет убивать мужчину, которого застанет с Алексой, а вот с наказанием для своей неверной жены еще не определился.
Оседлав одного из лучших скакунов на конюшне Эшли-Хауза, Адам отправился в поместье. Шпага удобно покоилась на узких бедрах, а для подстраховки из‑за пояса торчал мушкет. Лицо Адама было угрюмым, взгляд – ледяным; вдоль строгой линии скулы дергался мускул. Не пройдет и нескольких часов, размышлял Адам, как на земле станет одним человеком меньше: умрет либо Дэвид, либо Адам Фоксворт.
В тот день, когда за Алексой послали, она за рекордное время добралась до поместья, где ее встретил сельский доктор, уже занимавшийся ребенком.
– Ах, миледи, как я рада, что вы приехали! – взвыла Мэдди, стоило Алексе переступить порог дома. – С Дэйви сейчас врач.
– В чем дело, Мэдди? Насколько серьезно он болен?
– Последние несколько дней он плохо кушал, но мы не придавали этому особого значения, пока сегодня утром его не посыпало.
– Посыпало! Ах, боже мой, Мэдди, это оспа? – спросила Алекса, спеша предположить худшее.