– Я… я не знаю, миледи, врач еще не выходил из его комнаты и ничего нам не говорил.
Не тратя слов попусту, Алекса проскочила мимо рыдающей Мэдди в детскую, где над крохой все еще склонялся доктор. Алекса испуганно вскрикнула, увидев на крошечном тельце ярко-красные пузырьки. Врач повернулся на ее голос.
– Миледи, я не слышал, как вы вошли.
– Он умрет, доктор? – спросила Алекса, не в силах сдержать слез. – Дэйви умрет?
Врач снисходительно улыбнулся, и Алекса возмутилась, как он может смеяться перед лицом трагедии. Ей казалось, что, если она потеряет Дэйви, ее жизни тотчас придет конец.
– У вашего малыша ветрянка, миледи, – сказал доктор. – Распространенное детское заболевание.
– Не оспа? Вы уверены?
– Да, миледи, не оспа. Ветрянка тоже может протекать с осложнениями, но я уверен, что вашему сыну не грозят никакие осложнения и последствия, кроме, разве что, одного-двух шрамов. Он здоровый мальчик, хорошо питается и через несколько дней должен пойти на поправку.
Алекса чуть не рухнула на пол от облегчения, прижимая к себе малыша, который захныкал, стоило ему увидеть мать. Ни разу Алексе еще не было так страшно, даже когда ей грозила виселица. Тревожный звоночек от Дэйви заставил ее задуматься, как драгоценна и коротка жизнь. А кроме того, понять, как нехорошо с ее стороны скрывать Дэйви от Адама. Ее малышу нужен отец. Адам имеет право знать и любить своего сына. Сразу после выздоровления Дэйви, решила Алекса, она отвезет его в Лондон, чтобы тот наконец увидел отца.
Как и обещал доктор, болезнь Дэйви пошла на убыль. Осталось только два крошечных шрама: над правой бровью и под левым ухом. В эти долгие дни, когда Алекса самоотверженно выхаживала малыша, у нее отлегло от сердца – вероятно, думала она, из‑за решения соединить отца с сыном. Она не знала, чего ей это будет стоить, ведь за время ее отсутствия Фэнни могла прочно занять место в сердце Адама. Он, безусловно, пришел в ярость, когда она столь таинственно исчезла, никому ничего не сказав.
Но теперь решение было принято, и Алекса надеялась: Адам поймет, почему она уехала с Чарльзом. По крайней мере прояснятся мотивы ее действий, Адам же, дай бог, поверит и простит.
Когда врач объявил, что Дэйви достаточно здоров для переезда, Алекса сообщила Мэдди о своих планах.
– Хвала Господу! – вздохнула Мэдди, благодарно воздевая глаза к небу. – Дэйви пора познакомиться с отцом. Если бы не ваше упрямство, лорд Пенуэлл мог бы уже сейчас радоваться сыну.
– У меня были свои причины, – хмуро ответила Алекса. – Но сейчас они почему-то перестали казаться важными. Будь добра, собери вещи Дэйви. Мы завтра уезжаем.
К полудню того же дня приехал Адам и поставил весь дом на уши.
Каждая миля, которую проезжал Адам, растягивалась для него на десять, каждая минута казалась часом. Любовник Алексы представлялся ему в стольких обличиях, что делалось противно. Адам знал: Алекса – чувственная, отзывчивая женщина, но ему нравилось думать, что она такая только с ним. Не успел он простить ее за Чарльза, как появился этот Дэвид, и они снова оказались у разбитого корыта. Может, он чем-то не подходит Алексе, раз она ищет другого мужчину? Гнев Адама нарастал, руки чесались приставить лезвие к горлу безлицего человека по имени Дэвид.
Назвав остолбеневшему помощнику конюха собственное имя, Адам оставил лошадь в стойле. Потом спокойно подошел к огромной парадной двери и дал знать о своем приезде. Несколько минут спустя пожилая женщина смерила его вопросительным взглядом, и ее глаза засияли при виде хорошо сложенного мужчины, излучавшего силу и уверенность в себе.
– Чем я могу вам помочь? – спросила Мэдди, сразу догадавшись, кто перед ней, хотя никогда раньше не видела мужа Алексы.
– Кто вы? – отрывисто спросил Адам.
– Экономка леди Алексы, – с гордостью ответила Мэдди. – Зовут меня Мэдди.
Не дожидаясь приглашения, Адам вошел в дом, подвинув с порога удивленную Мэдди, не привыкшую к подобной грубости.
– Я лорд Пенуэлл, муж леди Алексы, – объявил Адам, исподволь оглядываясь по сторонам, но не замечая ничего подозрительного.
– Я так и подумала, – тепло улыбнулась Мэдди. – Миледи часто о вас говорит. Не ожидала, что вы окажетесь таким… суровым.
Черты Адама сразу смягчились. Ни к чему пугать слуг, решил он. Кроме того, он понял: Мэдди – это женщина, фактически заменившая Алексе мать. В прошлом Алекса нередко говорила о своем теплом отношении к доброй экономке.
– Где моя жена? – спросил Адам, не сумев скрыть резких нот в голосе, несмотря на решение вести себя с Мэдди учтиво.