– Она в спальне с Дэвидом, – просияла Мэдди.
При этих словах Адам почернел как туча, озадачив экономку, которая не могла понять, что она такого сказала, пока лорд Пенуэлл не взревел:
– Бог мой! Есть у этой женщины хоть капля стыда? Она уже развлекается на виду у прислуги!
Не дожидаясь объяснений Мэдди, Адам взлетел по лестнице, перепрыгивая по две ступеньки за раз, готовясь выбивать все двери, пока не доберется до Алексы и ее любовника.
– Третья дверь слева, – крикнула Мэдди, угадав его намерение. – Только вы все неправильно поняли, Дэвид не…
Бедная Мэдди не договорила, потому что наверху послышался грохот и испуганный крик Алексы.
Экономка благоразумно решила удалиться, оставив Алексу с Адамом наедине, чтобы те смогли разобраться со своими чувствами. Кроме того, Алексе предстояло многое объяснить. Мэдди считала, притом совершенно правильно: новость о существовании Дэйви окажется шоком для Адама, и не хотела принимать участия в том, что повлечет за собой этот шок. Она отдала соответствующие распоряжения остальным слугам, и те быстро освободили переднюю часть дома, оставив Алексу и Адама одних.
Алекса сидела на кровати, любовно воркуя над сыном. Ей нравилось наблюдать, как он улыбается и лопочет в ответ.
– Мой милый Дэвид, – мурлыкала она, поглаживая его по круглому животику. – Я люблю тебя больше жизни. Я сделаю все, чтобы ты был здоров и счастлив.
Адам, ненадолго задержавшись у двери, услышал невероятные слова Алексы, и в следующий миг ярость превратила его в ангела возмездия. Обнажив шпагу, он размахнулся ногой, обутой в сапог, и вышиб дверь, с досадой обнаружив, что она даже не была заперта и ее можно было открыть с гораздо меньшим пафосом. Его ледяной взгляд остановился на Алексе, которая боком полусидела на кровати, роскошным телом прикрывая своего любовника.
Когда дверь с треском распахнулась, Алекса в первую очередь подумала о Дэйви и накрыла его собой, повернув голову к порогу, чтобы определить источник опасности. То, что она увидела, заставило ее вскрикнуть от шока.
Со шпагой наголо, растрепанной гривой рыжевато-каштановых волос, громом и молниями в серых глазах на пороге стоял Адам.
– Я поймал тебя на горячем, Алекса! Отпусти любовника, чтобы он смог себя защитить. Или он трус, предпочитающий прятаться за женскими юбками?
– Адам! – ахнула потрясенная Алекса. – Мы уже завтра собирались возвращаться в Лондон.
– Мы! Хотела заявиться домой вместе с любовником? Отойди, Алекса, и дай ему встать. Я хочу посмотреть ему в глаза, прежде чем убью его. Никто не заберет у меня моей жены!
Алекса прыснула от смеха, не в силах больше сдерживать веселья.
– Адам… я… я…
– Что смешного, Алекса? – взорвался Адам. – Кто этот мерзавец? Ты принадлежишь мне, Алекса. Я люблю тебя!
– Что? Что ты сказал?
– Я сказал, что хочу убить мерзавца, возомнившего, будто может украсть у меня женщину, которую я люблю!
– В самом деле? Ты действительно меня любишь?
Все еще держа перед собой шпагу, Адам в нелепой позе замер и задумался.
– И что с того? – уклончиво спросил он. – Не думай, будто моя любовь к тебе спасет твоего любовника.
Внезапно став серьезной, Алекса медленно села на постели.
– Я всегда тебя любила, Адам. Но об этом поговорим потом. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
– О, вероятно, с тем самым неуловимым Дэвидом, – проскрежетал Адам, крепко стискивая рукоять шпаги. – Пусти меня к мерзавцу!
Алекса, обернувшись, взяла на руки Дэйви и протянула его Адаму.
– Познакомься со своим сыном, Адам. Его имя Дэвид, но я зову его Дэйви. И он не мерзавец. Его отец – свирепый Лис, а мать – Лиса той же породы.
Шпага выскользнула из онемевших пальцев Адама и с грохотом упала на пол, так и оставшись лежать у ног. Челюсть его отвисла, а в глазах загорелся опасный огонек. Ребенок! Дэвид всего лишь ребенок, и, если Алексе можно верить, его родной сын! На негнущихся ногах Адам осторожно подошел к постели и с тоской посмотрел на малыша. Пара таких же, как у него, серых глаз ответила ему внимательным взглядом. Адам осторожно притронулся к ребенку, и тот немедленно схватил его за палец, потащив трофей в розовый ротик. Малыш весело рассмеялся, и Адам, сраженный выходкой сына, тут же растаял.
А вот Алексе повезло меньше.
– Почему, Алекса? Почему ты не сказала мне о Дэйви? Я так тебе ненавистен, что ты готова столь жестоко меня наказывать?
Алекса чувствовала, как становится пунцовой под сердитым взглядом Адама.
– Все наоборот, Адам. Это ты меня ненавидел. Я собиралась рассказать тебе о Дэйви, когда ты поймешь, что любишь меня, и поверишь, что я не была любовницей Чарльза.