У вас есть любимая музыка к фильму, которую написали не вы?
Возможно, это «Как зелена была моя долина» или «Песня Бернадетт». «Песня Бернадетт» – мое любимое музыкальное оформление, которое написал не я. Его написал Альфред. У него есть целая куча великолепных записей. Например, «Пинки».
Это будет что-то из Альфреда Ньюмана, без сомнения. Первая восьмерка списка моей любимой музыки будет занята им. Вот как сильно он мне нравится. Потом будут работы Голдсмита, например, «Магия», которую я обожаю.
Каково это, знать, что целое поколение детей выросло на вашей музыке и песнях?
Это потрясающее чувство выполненного долга. Эта аудитория отличается от той, которую я хотел получить. Там есть даже совсем маленькие дети. Я видел пятилетнего баловника, который хотел услышать You Got A Friend. Этот ребенок встал у самого края сцены и начал кричать об этом. Я хотел даже шлепнуть его. Но это очень приятно. Песня Джесси When Somebody Loves Me, я не думал, что толпа 5-летних малышей будет сидеть спокойно во время этой песни, но они просто слушали все это время. Люди из Pixar знали, что дети будут слушать. Они были правы.
Это невероятный опыт. Это дети, но ведь их родители указывают им на мою музыку. Эти дети воспитывались на моей музыке.
Часть 5
Рэйчел Портман
композитор
Сила воли (2016), Бесси (2015), Герцогиня (2008), Оливер Твист (2005), Маньчжурский кандидат (2004), Улыбка Моны Лизы (2003), Легенда Багера Ванса (2000), Шоколад (2000), Правила виноделов (1999), Эмма (1996), Сирены (1994), Клуб радости и удачи (1993), Женщина в черном (1989), Маленькая принцесса (1986)
Премия «Оскар» за лучшую музыку к фильму – Эмма
Первая женщина-композитор, получившая «Оскар»
Три номинации на «Оскар»
Премия «Эмми» за лучшую музыкальную композицию – Бесси
Ранее вы говорили, что вам кажется, что музыка для кино – «интуитивный процесс». Что вы имели в виду?
Я думаю, что искусство написания музыки к фильмам полностью касается интуиции, это своего рода врожденное знание ответа на вопрос, что запрашивает та или иная сцена. И каждый композитор подойдет к этому немного по-разному. Это нельзя измерить или проанализировать.
Для меня речь идет об ощущениях и обладании инстинктом. Когда я пишу, то знаю, когда я еще не уловила то, что пыталась уловить. И это делает меня счастливой со структурной точки зрения так же, как и с той точки зрения, что мое произведение сделает для фильма. И мне кажется, эта интуиция – вещь, которую я больше всего использую при работе над фильмом. Так что, когда я берусь за любой кинопроект, от 10 дней до 3 недель (в зависимости от того, сколько времени есть) я вхожу в кино. И я должна по-настоящему погрузиться в кино, чтобы запустить этот процесс. Потому что, как и в любом другом проекте, пока он полностью не станет частью тебя, ты ничего не сможешь внести в него. Идеи не начинают фонтанировать.
И есть кое-что, что происходит со мной в каждом фильме, над которым я работаю. В какой-то мере, я как будто стучу в дверь в ожидании, пока я не пойму фильм и не услышу музыку. Музыку я буду слышать с первого дня, но я не буду с ней на одной волне, пока не переступлю порог – пока я на самом деле не вступлю в фильм. И я перестаю точно осознавать, что я делаю. Все становится по-настоящему интуитивным. Так что процесс заключается в том, чтобы погрузиться в фильм, смотреть его снова и снова и узнавать разные его части. Я начинаю сначала и иду по своему пути до самого конца. Так более естественно.
Вы большой сторонник пословицы «Утро вечера мудренее». Вы можете объяснить, как это работает, и выигрывает ли ваша музыка от этого?
Одна из вещей, которой я научилась за годы работы, что лучше отложить решение каких-то вопросов до утра. Очень часто у меня появляется идея в конце дня, и я думаю: «Окей, вместо того, чтобы крутить это в голове, я отпущу это, запишу и завтра вернусь к этому». И если утром это по-прежнему откликается во мне, я думаю: «Да, это может получится хорошо. Это, может быть, чего-то стоит». Самое сложное – решение о том, чему дать ход, а чему нет. Опять же, ты доверяешь в этом случае своей интуиции. Иногда ты понимаешь, что это не то.
Другой интересной вещью относительно музыки является то, что я могу проработать над темой в течение очень долгого времени, точно так же, как любой другой художник – идет ли речь о книге или о скульпторе, работающим над скульптурой. И во время работы ты думаешь: «Почему? Почему не получается?» И внезапно ты приходишь к ужасному заключению, что это просто не то, что нужно. Это совсем не то, и тебе приходится начинать снова и быть готовым к тому, что придется выбросить все наработки, пока часы тикают, и у тебя остается все меньше и меньше времени. Но это часть процесса.