— Мне нравится, — осторожно заметила Оксана, — Но… Ты уверен, что не замерзнешь?
— Температура воздуха на улице плюс пять и три десятых градуса. Это шерсть охладских мериносов с Альтаира. Я читал о них, и…
Лис умолк, будто испугавшись собственной слишком длинной речи и торопливо закончил:
— Я не замерзну.
Оксана кивнула и направилась к кассе.
***
Большой городской рынок существовал с момента колонизации планеты и кишел народом в любой день недели. Бродить между яркими цветными навесами под зимним солнышком было гораздо приятнее, чем в супермаркете с его бесконечными рядами полок. Кое-где даже стояли жаровни с настоящим огнем — дань старой традиции, чтобы гуляющие могли согреть руки. Овощи и фрукты казались блестящими новогодними игрушками, аккуратно разложенными в ящиках. Оксана набрала в корзинку яблок и, заметив, что Лис отстал, оглянулась.
Киборг задержался у прилавка с горками цветных оливок. Запах от них и впрямь доносился одуряющий. Лис задумчиво повертел в пальцах розоватую маслину и отправил в рот, потянулся за следующей. Оксана улыбнулась, но затем напряглась — киборг о чем-то спросил продавца. Женщина подошла ближе, готовая прийти на помощь.
— Это не роннские оливки, а мегара, — проговорил Лис, указывая на ценник.
— А ви, юноша, таки, эксперт? — насмешливо поднял бровь продавец-авшур. — Я уже торговал, когда ваша уважаемая мама еще пешком под стол ходила! Мегара стоит дороже, так неужели ви думаете, что я позволил бы себе торговать в убыток? Мне таки, в отличии от вас, надо еще кормить тещу, больную жену и детей!
Ошарашенный потоком слов и непривычных метафор киборг на миг замер, потом все же упрямо свел брови.
— Мегарские оливки содержат на три… — Лис вновь осекся, тряхнул головой и поправился:
— Они немного слаще роннских.
— Мой друг разбирается в таких вещах, — вмешалась Оксана, — он работал дегустатором в столице.
Лис замер от неожиданности, Оксана послала свою обворожительную улыбку авшуру, отвлекая его внимание от выражения лица киборга, и попыталась сдвинуть Лиса с места. Продавец навострил ушки и подбоченился, оценивая нового оппонента.
— Ой, я вас умоляю! Спрашивается вопрос, зачем же мой кровный брат Яша прогадал, всучив мне дорогой сорт по цене дешевого? Он, конечно, меня любит, но не настолько, шоб с мозгом поссориться!
Оксана пожала плечами и нервно оглянулась на Лиса, который стоял у прилавка, как вкопанный, и задумчиво жевал оливку.
— Маринованные маслины не должны содержать плесневых грибов… кажется.
Лис вынул из вороха розовых плодов еще одну оливку, гораздо менее приятного цвета. Около палатки стали останавливаться прохожие. Авшур всплеснул руками и забегал за прилавком.
— Ах Яша-шлемазл! Да шоб ему сдохнуть да в гробу перевернуться!
Оксана тихонько взяла Лиса под руку. Всеобщее внимание нервировало ее.
— Лис, пожалуйста.
Он, наконец, кивнул и пошел за ней, осторожно обходя людей. Вслед слышались возгласы продавца, обращенные к остальным покупателям:
— Шо ви кидаете брови на лоб, я чист как первый снег! Я доверял Яшеньке, как себе! Ну погоди, братец, ужо я до тебя доберусь, так всыплю, шо мама не узнает…
Отойдя на порядочное расстояние от продуктовых палаток, Оксана, наконец, сбавила скорость и позволила себе глубоко вздохнуть.
— Лис! Черт возьми, я же просила!
Пережитый страх переплавился в злость.
“Злись на себя!”
Хотя тело Лиса уже обрело собственный язык и он больше не казался машиной, в речи все еще периодически проскальзывал программный канцелярит. Увеселительная прогулка, которая выглядела так просто в теории, на практике в любой момент могла обернуться бедой.
Оксана прислонилась к стенке одного из больших павильонов и на миг прикрыла глаза. На языке уже вертелись сухие банальные фразы об осмотрительности, но тут женщина вспомнила о том, как десять лет назад ее, в числе прочих студентов, вывезли на экскурсию, на место знаменитой резни.
Эта война случилась давно, почти сразу после колонизации. Вдали от неусыпного ока государства измотанные многолетним перелетом люди разбились на две группы в бессмысленной войне за территорию, хотя в их распоряжении была вся планета. Голографика, воссоздавшая ход боя, объяснения гида, огромные монументы с тысячами имен погибших — все это дало студентам повод задуматься… Однако на следующий же день, возвращаясь домой, молодежь веселилась, как ни в чем не бывало. Невозможно всерьез осознать страшное, пока не пережил его сам.