Попробовав крошку пирога, Оксана поняла причину, по которой тот оказался в раковине. Точные указания количества соли присутствовали далеко не во всех рецептах, а словосочетание “по вкусу” было слишком расплывчатым и сослужило плохую службу любителю солений.
Праздничный вечер Оксана обычно проводила на шумном корпоративе, но всегда уходила до полуночи, чтобы сбросив туфли и пиджак, налить себе белого вина и насладиться у окна бесшумными фейерверками, взмывающими над засыпанным снегом городом.
Она тихо вошла в дом и сразу обратила внимание на свет, падающий в гостиную. Не веря себе, сняла мокрый от снега плащ, прошла на цыпочках и заглянула в кухню. Киборг стоял у стола спиной к двери. Судя по быстрому стуку ножа, он резал салат. Аккуратные кубики овощей лежали рядом в прозрачной миске. Ссыпав туда огурец, мужчина потянулся за новым.
Оксана обошла стол и осторожно присела на высокий табурет. Киборг ничем не показал, что заметил ее присутствие, но женщина понимала, какой это прогресс. Не уйти вновь, не спрятаться, а честно заявить о себе. И не кому-то, а ей. Хозяйке. Признак ли это доверия или вызов?
Через некоторое время Оксана решилась спросить:
— Тебе помочь?
Он смахнул с лица выбившуюся прядь волос.
— Нет, спасибо.
Оксана чуть не задохнулась от радости. Это был ответ человека. Не набор слов, за которыми так явственно виднелись строки нулей и единиц…
“Неужели мой Лис возвращается ко мне?”
Она поймала себя на том, что стискивает дрожащие руки.
— Лис…
Он обернулся.
— Что?
Наконец-то Лис смотрел на нее, не на стену и не в пол…
— Можно тебя обнять?
Слова вырвались сами собой, хотя женщина намеревалась сказать совсем другое. Киборг вновь повернулся к столу. Молчание с каждой секундой становилось все более колючим.
Наконец, Лис отложил нож и тихо проговорил, глядя на доску:
— У меня руки в томатном соке. На тебе светлый костюм.
Он взял луковицу и стал чистить. Оксана постаралась урезонить себя.
“Не на что обижаться. Он больше не обязан… Не обязан угождать”.
Она встала и достав с полки припасенную бутылку вина, направилась в темную гостиную, где уже мерцали сполохи цветных огоньков.
— Тебе еще что-нибудь нужно? — задержавшись у порога, спросила Оксана, стараясь, чтобы вопрос прозвучал легко, а голос — естественно. Не получилось ни того, ни другого.
— Нет.
“Но повод для праздника все равно есть”.
Фейерверки казалось, светились ярче обычного. Несмотря на противоречивые чувства, а может, и благодаря им, Оксана чувствовала себя как никогда живой.
========== Сорок три процента ==========
Оксане пришлось нанять дополнительного секретаря и повысить свою помощницу, переложив на нее часть собственных обязанностей — времени катастрофически не хватало. В последний раз Оксана поглощала такое количество информации еще будучи студенткой. Киборги, статьи по взрослой и детской психологии, и снова киборги…
Оксана была уверена, что пока является единственной нитью связи между Лисом и окружающим миром. Она ждала от него вопросов, однако их не было — нужные ему ответы Лис находил в инфранете. Когда-то они вместе коротали вечера за новинками кино. Теперь Оксана видела в истории терминала сотни просмотренных Лисом в ее отсутствие роликов и фильмов. Она понимала, что для киборга это скорее выполняет роль учебника, чем развлечения, но ей все равно было немного обидно. Не сдержавшись, женщина как-то упомянула об одном из просмотренных видео. Результат заставил ее кусать локти — история запросов стала исчезать в ту секунду, когда Оксана проводила ключом по сенсору, возвращаясь домой.
Через некоторое время Лис вновь начал говорить с Оксаной. Короткие и очень сдержанные фразы на безопасные темы — определенно лучше, чем ничего. Это было похоже на общение с насмерть обиженным подростком, который не считает нужным скрывать свои чувства, однако и полностью отгородиться от родителя не смеет.
Затем пришел этап, о котором предупреждал психолог. Лис пробовал границы допустимого.
Сначала две недели не мылся и не менял одежду, нарочно устраиваясь с планшетом недалеко от Оксаны. Затем назаказывал себе дорогущих шмоток и аксессуаров из журналов и еще две недели благоухал как магазин парфюмерии и ежедневно, будто бы случайно, устраивал Оксане показ мод. Включал в своей комнате оглушительно громкую музыку, от которой, казалось, дрожали стеклянные вазы в гостиной.