— Ничего это со мной не сделало.
— Сделало, — мягко сказала я.
Он нахмурился.
— Тогда это изменило и тебя, потому что тихий и добрый биолог, на котором я женился, не предложил бы мне убежать из замка, надеясь опровергнуть Пророчество.
«Умный и азартный астроном, за которого я вышла, и не вынудил бы меня. Не обменял бы здравый смысл на панику. Не убил бы Лиля».
Я подавила тираду, что закипала во мне, это все равно не отправило бы его в туннель. А крики привлекут стражу.
— Разве у нас был выбор, кроме принятия всего, как оно есть? — спросила я, раскинув руки. — Появились новые данные и доказательства. Селено, как мы можем не проверить это? А если там есть то, что мы упускали все эти годы? Наука развивается и меняется, историю пересматривают… почему тут что-то отличается?
— Ученая до мозга костей, — сухо сказал он. — Хотя твоя тетя назвала бы это ересью.
— Возможно. Но она только Прелат, а не само Пророчество, — я указала на панель, скрывающую проход. — Я хочу лишь увидеть это своими глазами, и чтобы ты был со мной. Я не прошу твоей любви или даже доверия, — его лицо странно побелело, но я не унималась. — Считай это полевыми исследованиями. Сколько ученых презирало своих напарников по исследованиям?
Он потрясенно смотрел на меня, вдохнул, словно хотел что-то сказать. Но промолчал. Просто задержал дыхание. Он посмотрел на меня, наряд служанки, голые руки и грязные сапоги.
— Как ты проникла в замок? — спросил он.
— Через щель под прачечной, — сказала я. — Там ловушки для термитов.
— Там, где тарантулы?
— Они не опасны, — сказала я.
Он выдохнул, словно издал тихий невеселый смешок. Он вытащил чулки и туфли и надел их. Он встал и накинул на плечи плащ.
— Это ничего между нами не меняет, ты понимаешь? — спросил он.
— Ничего не меняет.
— Раз ты это знаешь, — он указал на скрытую дверь, — веди.
Глава 5
Туннель для побега был узким, затхлым и темным. Очередное тесное пространство. Я вдохнула, радуясь, что тут хотя бы стою на ногах. Я пыталась не думать о том, что по этому туннелю идти может быть дольше, чем лезть под прачечной.
Чтобы запереть дверь за нами, пришлось неловко толкаться локтями и коленями. Я тянула, пока не услышала щелчок, провела по гладкой поверхности ладонью. Дверь не открывалась с этой стороны, ведь нарушители могли пробраться. Можно было идти только вперед. Дыхание Селено вырывалось короткими порывами на мое лицо.
— Допустим, мы выберемся, — сказал он со скептицизмом. — У тебя есть план, что будет дальше?
Я пролезла мимо него, скользя руками по стенам.
— Мы встретимся с тем, кто нам поможет.
Я надеялась.
— Ты не скажешь, кто это?
— Нет, пока не дойдем, — сказала я.
— Я не буду рад этому человеку?
— Возможно, — я сделала пару шагов вперед. — Идем.
Мы двигались во тьме, шаги были короткими и шаркающими. Я чуть не упала с первой ступеньки лестницы, нога соскользнула с края. Ступеньки были скругленными и неровнями, и мы прижимались к стене, спускаясь.
— Стоило взять свет, — сказал Селено.
— Я напомню в следующий раз.
Он недовольно фыркнул.
Лестница сменилась низким коридором, потолок задевал мои волосы. Пригибаясь, прогоняя страх, что собирался внутри, я шла дальше. Мы миновали неровную кирпичную стену, что возвели за комнатами, чтобы создать проход. У изначальной стены даже была мозаика, я ее нащупала.
Наш путь вел вниз, подальше от королевских покоев. И все равно я замечала, что дыхание Селено становится быстрым и хриплым, чем дальше мы шли.
— У тебя есть вода? — спросил он, когда мы пересекли пороге, и проем начал расширяться.
— Не с собой. Будет, когда мы выйдем.
Он тяжело дышал. Пару минут спустя, когда я подумывала остановиться и отдохнуть, я, хоть и шла осторожно, врезалась в стену. Я отлетела в Селено, он отшатнулся. Мы рухнули на пол.
— Ай, — сказал он.
— Прости, — я потерла лоб и слезла с него, потянулась вперед вслепую. Пальцы задели высокий порог, нашли низкий потолок и брешь в три фута высотой.
— Что такое? — спросил он.
— Проем маленький. Я забыла о нем, видимо, сверху трубы, — Я протянула руку, надеясь, что за проемом просторнее, но ничего подобного. — И этот проем тянется.
— Мы можем идти?
— Думаю, придется ползти, — я вдохнула и пролезла в брешь. Он заполз следом, и я подвинулась, освобождая место.
Приходилось ползти, прижимая колени к животу. Я подвинулась на два-три шага, а потом протянула руку, чтобы понять, что на другой стороне. Мои пальцы скользнули по кирпичу. Я застыла, Селено врезался в меня сзади, не зная, что я остановилась. Воздух тут был спертым, затхлым и старым. Я зажмурилась, дыхание участилось. Жар вспыхнул в крови, волна паники нахлынула от тесного пространства. Я прижала ладони к стенам, руки дрожали.
— Что такое? — спросил он.
Я не могла ответить и покачала головой, но он не мог это видеть.
— Джемма?
Я приоткрыла рот и вдохнула. Я скользнула ногой вперед.
— Ничего, — прохрипела я. — Идем.
Еще пять шагов, и пол с потолком выровнялись. Я протиснулась в проем, встала на дрожащие ноги. Желудок сводило.
Я слышала, как Селено встал за мной. Через миг кончики его пальцев коснулись моего локтя.
— Ты в порядке?
— Да, — сказала я, прошла пару шагов с кружащейся головой. — Идем. Думаю, мы близко.
Я знала, что мы близки к концу туннеля, пол из деревянного и кирпичного стал каменным. Мы были внутри внешних стен, где-то в барьере, окружающем лунные сады. Воздух становился холоднее с каждым шагом, кромешная тьма становилась мглой. Решетка открывалась над головами, впуская слабый лунный свет и заблудившиеся снежинки. Мы миновали другую решетку, а потом третью, и там решетка была ржавой, отчасти прикрытой лозами без листьев. Появился сильный запах мочи.
— Фу, — сказал Селено. — Гуано.
Я посмотрела на блестящий пол, а потом на потолок едва в футе над нашими головами. В тусклом свете я могла разобрать лишь силуэт десятков пушистых маленьких тел, собравшихся вместе. Летучие мыши.
— Хорошее зимнее гнездо, — сказала я.
— Понадеемся, что им уютно.
Я не стала рассказывать, что они вряд ли проснутся от зимней спячки, а шагала по грязному полу. Туннель спускался ниже. Мы были близко к концу. Я шла, вытянув руку. Наконец, когда я начала задаваться вопросом, сколько еще нам идти, пальцы коснулись дерева. Я выдохнула с облегчением.
— Пришли, — сказала я, нашла ручку — засов, что открывался только с одной стороны. Я толкнула холодный металл.
Дверь не сдвинулась.
Я моргнула в темноте, а потом надавила. Ничего не происходило.
— Что такое? — прошептал Селено.
— Заклинило, — сказала я. Я толкнула дверь плечом. Она не двигалась.
— Дай-ка, — сказал он. Я прижалась к стене, он протиснулся мимо меня, спина задела мою грудь. Он прижался плечом к дереву и толкнул раз, другой. Пыль сыпалась с потолка. — Может, замерзло? — спросил он вслух, дергая ручку.
— Кажется, что-то стоит перед ней, — сказала я, скользя пальцами вдоль трещины. — Но это странно, выход за ивами. Нет смысла что-то там ставить.
— Толкнем вместе.
Он держал засов открытым, мы толкнули дерево плечами, упираясь ногами в каменный пол. Дверь даже не дрогнула. Мы попытались потянуть внутрь, без толку. Мы искали засов или второй замок, что-нибудь, удерживающее дверь на месте. Ничего.
Мы стояли и смотрели, размышляя.
— Хорошо, что мы не убегали от убийцы, — отметил едко Селено. — Что теперь?
Вдали гул рожка пронзил ночь.
Сердце подпрыгнуло к горлу, мы переглянулись. Он прогудел четыре раза и повторился — сигнал тревоги.
— Луна и звезды, — сказал Селено. — Как они так быстро узнали?