— О, — он вдруг понял. — Погоди…
— Ты его не подписывал, — пробубнила я.
— Все это время… — начал он.
— Но у нее был документ…
— Ты думала, что я…
— Она сказала, что, наконец, получила его.
— Джемма, ты думала… — он выпрямился. — Джемма… ты же не думала, что я прикажу казнить тебя?
— Ну… думала, если честно! Я уже была в Пристанище. Это было логично… — я покачала головой. — Ты знаешь, что это значит? Шаула подделала твою подпись. Она не просто действует от твоего лица, а подделывает приказы. Это вопросы жизни и смерти!
Он отвел взгляд, смотрел на обломки гипса на полу, не видя землю.
— Н-нет, — робко начал он. — Зачем ей? Как она смогла бы?
— Потому что ты не сделал бы это сам, — сказала я.
«Он это не делал. Он не приказывал убить меня».
— Потому что ей казалось, что ты действуешь против Пророчества.
Он откинул голову.
— Как казнь моей жены связана с Пророчеством? Она никак не связана.
— Для Шаулы все связано с Пророчеством, — я кое-что поняла. — Ты приказывал военный призыв в Сиприяне?
Он развел руки, голос звенел в растущей тревоге:
— Это не имеет смысла… зачем она это сделал?
— Селено. Призыв в Сиприяне.
— Какой призыв? — спросил он. — Я помню лишь тот, что Совет обсуждал до того, как мы решили поговорить с королевой Моной в Лилу. Но ты убедила их повременить, это было месяцы назад.
Я закрыла глаза.
— В Сиприяне Ро связывал мятеж и с грядущим призывом. Губернатор получил приказ раньше, чем мы прибыли в Лилу. Когда я впервые услышала, я подумала, что Шаула убедила тебя подписать указ, не сказав мне.
— Когда бы я такое делал?
Мои глаза открылись.
— Всегда? Моего имени нет в документах! Только твое имеет значение! Только твой выбор важен!
— Но я никогда не говорил тебе… — он понял мои слова. — Ты же так не думаешь?
— Твои действия диктует Пророчество, — сказала я, стараясь убрать горечь из голоса. — Мои — нет, Селено. Это всегда было истиной.
— Джемма, — потрясенно сказал он. — Я все тебе рассказываю. Чем бы я был без тебя? Все решения ты помогла мне принять. Так было, даже когда мы были учениками. Я ничего не подписывал, не спросив твоего совета. Никогда.
Это не имело смысла, но кусочки выстраивались в идеальный ряд. Я тряхнула головой. Лампа раскачивалась в моем кулаке, кристаллы сверкали.
— Ты снял наш свадебный портрет, — выдавила я.
Он ответил не сразу.
— Я не мог на него смотреть. Я не мог смотреть на него без тебя.
Тишина давила на нас, смешанная с запахами влажного камня, минералов и пота. Мой разум кипел от новой информации — он не приказывал убить меня. Это была Шаула, и она сделала это без его ведома. Он задерживал указ, призыв…
Что еще?
От чего еще он отказывался, но это проходило через Совет?
Как давно это продолжалось?
Как я это упустила?
Я сжала губы. Я не упустила. Я всегда видела это и принимала как часть своей роли. Я всегда полагала, что не знаю всего. Я думала, что эти решения правитель принимал без меня.
Селено медленно выдохнул, потирая лицо.
— Нужно вернуться, — сказал он слабым голосом. — Мне нужно вернуться в это крысиное гнездо и что-то придумать. Мы там, откуда начали.
Не там. Мы сделали новые открытия. Собрали данные. И мы были в горах Стелларандж, окруженные сияющими червями, живыми кристаллами и вырезанными символами. Кто-то — Призм или один из его последователей — прошел так же, как мы. Кто-то пролез сюда так же, как мы. Если камень не подвинулся так за последние сотни лет.
Или…
Я посмотрела на конец, теряющийся во тьме.
Только если не было другого входа.
Другого выхода.
Селено все еще смотрел на петроглифы, опустив плечи. Я заметила, что его руки снова дрожат, грязная ткань его плаща трепетала от этого.
— Отдохнем немного, — сказала я. — Поедим и поспим. Мы начнем, когда сможем думать яснее.
Он шумно выдохнул и без возражений опустился на землю. Стены были в шипах из кристаллов, к ним не прижмешься, так что он опустился на бок, обхватив голову руками.
Он оставался так, пока я достала еду, развернула спальные мешки. Он съел пару кусочков мяса и сделал глоток воды, а потом забрался в спальный мешок. Потом он отвернулся, спрятал голову плащом. Его дыхание было хриплым.
Но я не ложилась. Я сидела на спальном мешке, кристаллы отражали слабый свет лампы. Я развернула карту мамы. Я сидела так долго, думала, смотрела, считала, догадывалась. Я скользила по расстояниям пальцами. Я смотрела на петроглифы. Я водила пальцами по теплым кристаллам, думая о смысле гипса и камня, астрономии и истории культуры, многоножках и сияющих червях. Думая о людях, людях, людях.
Я посмотрела на ближайшие кристаллы. Несмотря на то, что я сказала Селено, я отломила толстый кристалл. Я смотрела на него, отломанный край оставил белый порошок на моей коже.
Может, нам придется вернуться.
Но, может, при этом мы могли пойти вперед.
Глава 8
— Селено, проснись.
Он пошевелился, когда я осторожно потрясла его, его лицо расслабилось ото сна. Мне не нравилось будить его, но я дала ему столько времени, сколько могла, а теперь тревожилась и хотела идти дальше.
— Проснись.
Он сонно моргнул, хрипло прокашлялся.
— Джемма? Который час?
— Понятия не имею. Но ты проспал пару часов, нам пора идти.
Он вяло сел.
— Ты спала?
— Немного. А еще осмотрелась. Это не тупик, — я указала на тени, где угасал свет лампы, сверху блестели кристаллы и сияющие черви. — Проход ведет дальше, он с метками. Я проверила по карте, он должен привести нас, куда нужно.
Он вгляделся во мраке.
— Уверена? Не хочется идти по непроверенному туннелю.
— Я же сказала, там есть метки. Я отходила на полчаса туда, и там есть Х, где не растут кристаллы. Коллега мамы, наверное, прошел чуть дальше.
— Если есть метки, почему мы полезли под камень?
— Это окольный путь, — сказала я. — Он ведет по большой дуге, это дольше, но не так тесно, — я посмотрела на темную брешь, откуда мы вылезли вчера. Я вдохнула. — Я… не могу еще раз туда лезть, Селено. Я не смогу себя заставить. Этот путь длиннее, но выглядит больше, даже больше, чем проход вдоль Молочной реки.
Он вздохнул и провел пальцами по грязным волосам.
— Хорошо. Мне тоже не хочется пролезать там. Но, Джемма, если что-то будет не так, если мы пойдем не туда, нам придется вернуться, ладно? Лучше пролезть под камнями, чем умереть от города под Стелларандж.
— Хорошо, — я протянула руку. — Идем.
Я взяла его спальный мешок и прикрепила к его сумке, и мы отправились. Путь казался ярче, кристаллы гипса покрывали стены, отражая луч нашей разбитой лампы и сияние червей сверху. Яркость помогала игнорировать тревогу, хотя она заглядывала мне за плечо, заставляя передумать.
Но я уже много думала, пыталась представить возможные события, что могли произойти, вернись мы в Алькоро. Даже в лучшем случае — если мама убедит Совет обыскать Шаулу — оставалась угроза войны. Увольнение Шаулы может стать кровоточащей раной в замке, но это не уберет союз соседей, не остановит их от нападения на наши войска, что уже зашли намного дальше наших границ. Мы не сможем отвлечься на исследование Пророчества без мнений заинтересованных, политиков и служителей.
И это в лучшем случае. Вероятнее всего, мама все еще пытается получить разрешение Совета — на это могли уйти недели, и это не учитывая армию. Если ее слова не прозвучат убедительно — а заявление, что Прелат хранит сияющих жуков, чтобы травить врагов, было близко к безумному — ее смогут арестовать раньше, чем она свяжется с моим старым учителем.
Несмотря на возможность такого варианта, я старалась не думать об этом, иначе я была близка к тошноте. Если Шаула раз уже продлила срок сестры, чтобы укрепить свое влияние, что она сделает, если Рана возникнет и обвинит ее в убийстве? Я в тревоге начала просчитывать, какой срок дадут, но заставила себя отвлечься на путь перед нами.