— Знаешь, Джемма…
Я посмотрела на Элламэй, она смотрела на меня, подперев кулаком щеку.
— Не нужно переживать, — сказала она. — Уверена, Мона подаст завтра больше еды.
Я покраснела, во рту еще было мясо и сладкий картофель. Она улыбнулась, остальные вокруг нас весело рассмеялись.
— Не бойся Мэй, — сказал Кольм, подняв бокал. — Я видел, как она съела медвежью порцию земляники. Может, она выроет берлогу и уснет на пару месяцев.
— Мы тогда шли освобождать страну, — ответила Элламэй. — Или нам пришлось бы есть еду в темнице.
— Не совсем так, — сказала Мона. — Мы тогда жарили рыбу в Пещере писаний.
Элламэй задумчиво жевала мясо.
— Ты права. Спрятаться в той пещере было умно. Можешь как-то меня поблагодарить, я завела нас туда, где стража не нашла нас.
— Я направил стражу вниз по Частоколу, — сказал Валиен. — Иначе они преследовали бы вас.
Элламэй подавилась мясом.
— Нет.
— Заставил их остановиться на ночлег среди леса, — сказал он.
— Врешь.
— Приказал не выходить до середины утра, чтобы у вас было время спуститься к озеру, — закончил он.
— Я тебя поджарю.
Он поднял бокал к улыбающимся губам.
— Не при дворе Моны, умоляю.
Они пылко переглянулись, и это означало что-то ближе драки. Мона прижала к губам салфетку.
— Кстати о пещере.
Вилка и нож Кольма стукнули о тарелку. Я сделала глоток вина и умудрилась не подавиться.
— Те петроглифы, — продолжила она, явно не зная. — Странно, что они там были.
Элламэй отвела взгляд от мужа и повернулась к Моне.
— Почему ты так говоришь?
Мона изящно пожала плечами.
— Просто это далеко, — она посмотрела на меня. — Может, тебе их стоит увидеть, Джемма. Твои слова о фольклоре напомнили мне о них. Символы другие, но, может, ты их знаешь.
Мое сердце колотилось, сытый желудок сжался. Мы не знали, как объяснить Моне петроглифы, а она сама о них упомянула! Я ухватилась за шанс.
— Я бы хотела их увидеть, — сказала я. — Было бы интересно сравнить их с нашими.
Она отклонилась, чтобы слуга забрал ее пустую тарелку.
— Может, когда погода станет лучше, Мэй тебя сводит.
Элламэй кашлянула громко, слуга опустил перед ней печеное яблоко.
— Конечно.
Я ощутил толчок коленом и постаралась взглянуть на Кольма, не поворачивая головы. Уголки его губ приподнялись, он смотрел на свое яблоко. Облегчение волной нахлынуло на меня — никто не будет врать Моне или скрывать от нее информацию. Мы сможем подняться, увидеть глифы и узнать, схожи ли они с алькоранскими. И все наладится, даже наши разговоры о политике.
Я могла рассказать все Селено.
Улыбаясь своему десерту, я взяла ложку. Яблоко утопало в патоке и сливках, и первый кусочек растаял на языке.
— Нам нужно научить твой народ готовить выпечку, — сказал Ро, жуя десерт.
— Я могу тебя поджарить, — сухо ответила Мона.
— Прошу, — сказал он. — Не при дворе.
Я хихикала в ложку, меня радовал поворот событий, и я думала при этом, что за закрытыми дверями в ту ночь произойдет многое.
Концертный зал был рядом со столовой. Я прошла за болтающим двором в другую комнату, талия изящного платья сидела плотнее, чем до этого. Двойные двери в коридор были открыты для тех, кто не был приглашен на ужин. Они занимали ряды мест с видом на сцену, где устраивался большой хор.
Я огляделась, потеряв Мону в толпе, прижимая к груди книгу с балладой. Я ощутила прикосновение к локтю, оглянулась и увидела протянутый локоть Кольма.
— Я поспрашивал, — сказал он. — И я рад сообщить, что мы услышим отрывок из «Зверинца» сегодня, хоть баллада и не точная.
Я обвила его руку.
— Уже жду это. Где мы сядем?
— В стороне на возвышении.
Я прошла за ним к приподнятой платформе с мягкими сидениями. Мона сидела рядом с Ро, пыталась улыбаться не слишком широко от его слов. Арлен был за ней с Сорчей. Еще четыре места были пустыми.
— Где Элламэй и Валиен? — спросила я, озираясь. — Я думала, они вышли из-за стола раньше нас.
Кольм издал смешок.
— Порой они исчезают.
— Исполняют ранние угрозы?
— Наверное, — сказал он с улыбкой. — Им придется отвечать Моне, если их заметят. Надеюсь, они хотя бы нашли комнату с замком на двери.
Я вспомнила коридоры замка.
— Крыло целителей рядом, да?
Он тихо застонал.
— Пустое. Вот они как.
Я улыбнулась, мы поднялись на платформу, радовались в хорошей компании сытым и приятным вечером. Мона посмотрела на нас, нахмурилась из-за пустых мест Элламэй и Валиена, перевела взгляд на двери зала. Слуги двигались вдоль стен, гасили лампы, последние гости входили в двери. Хор переминался в предвкушении.
Где-то в коридоре разбилось стекло.
Все повернулись к двойным дверям. Мона выпрямилась с опасным видом. Стражи, что были почти незаметны по краю комнаты, тут же напряглись. Та, которую я увела от дверей Селено, смотрела на меня.
— Что это было? — шепнула я Кольму.
Фигура появилась на пороге, бахрома сапог разлеталась так, словно он только что натянул их. Валиен. Он чуть выпрямился и прошел по комнате, улыбаясь всем, кто смотрел на него. Он прошел между толпой и хором, не переживая из-за внимания на нем. Мона следила за ним с напряженной позой.
Он прошел на платформу, я заметила резкий взгляд за приятной маской.
— Вам нужно идти со мной.
— Всем? — спросила Мона таким же спокойным тоном.
— Хотя бы тебе, — сказал он. — И Джемме.
Мона изящно поднялась со стула. Она повернулась к Арлену.
— Оставайся.
Он кивнул. Она повернулась к залу и помахала рукой.
— Прошу, — сказала она. — Начинайте.
И прошла мимо меня. Валиен пошел за ней, и я поспешила встать и последовать за ними. Я оглянулась — Ро замешкался и тоже встал. Я не видела, что решил Кольм. Несколько стражей отошли от стен и последовали за нами. Мона повела нас из комнаты в двойные двери. Как только мы вышли, стало слышно гул шепотов.
— Что такое? — шепнула Мона Валиену.
Он быстро шел по темному коридору, его лицо было мрачным. Я подобрала юбки, чтобы не отставать.
— Селено, — сказал он.
Все внутри меня застыло, мы повернули к крылу целителей. Снаружи ветер гремел окнами, бросал снег на карнизы. Он приглушал свет, делал коридор мрачным и холодным, только из одной двери доносился свет свечи. Тени играли на дальней стене. На полу у двери блестело несколько осколков стекла.
Валиен перешагнул стекло и встал у двери. Я взяла себя в руки и завернула за угол. Селен лежал лицом на плитке, его голова была отвернута от меня. Элламэй сидела на коленях на его спине, умело прижимая его руки к спине, удерживая его на месте. За ними накренился шкаф со стеклянными дверцами, пол усеивали осколки и содержимое склянок из него. В воздухе сильно пахло камфорой.
— Селено, — прошептала я в тишине. Я увидела, как движется от дыхания его спина, но он не шевелился под хваткой Элламэй.
— Что произошло? — мрачно спросила Мона.
— Он ворвался в комнату припасов, — сказала Элламэй. Она кивнула на полки вокруг них с мрачным видом. — Он уже принял маковый сироп.
— Нет, — слово вырвалось стоном. Я прижала ладони к лицу.
Валиен мягко коснулся моей спины.
— Мы не знаем, сколько он смог принять.
— Нет, — снова сказала я, качая головой. Нет.
Элламэй сжимала его руки.
— Он боролся со мной пару минут, а потом затих. Его пульс теперь слабеет.
Нет.
Мой дорогой Селено,
Теперь мне ясно, что пришло твое время. Я всегда лишь занимала место. Не горюй по мне, сын, я смирилась с этой правдой. Страшнее всего было бы задержаться, лишив людей тех лет, что обещало Пророчество.