— Это — твоя проблема, — отвечает Анубис. — Но теперь ты потерял все свои десять секунд на дурацкие вопросы. Начинайте!
Раздается ломающийся звук и серия резких пощелкиваний.
Металлические ноги Даргота опускаются вниз, выпрямляются, поднимают его на три фута выше уровня пола. Он подпрыгивает на месте, поднимает руки, сгибая и разгибая их.
Оаким наблюдает, ожидая.
Даргот поднимается на задние ноги, так что голова его уже на десять футов выше уровня пола.
Затем он прыгает вперед, вытягивая руки, свернув хвост, наклонив голову, обнажив клыки. Лезвия бритв поднимаются на его спине, как сверкающие плавники, его копыта бьют, как молоты по наковальне.
В самую последнюю долю секунды Оаким отступает в сторону и наносит удар, который блокирует предплечье его соперника. Затем он прыгает высоко в воздух, и хлыст безрезультатно хлещет по тому месту, где он только что стоял.
Несмотря на свои размеры, Даргот быстро поворачивается. Он снова нападает и бьет передними копытами, а Оаким опять подпрыгивает, избегая удара, но когда он опускается, руки Даргота падают на его плечи.
Оаким хватает Даргота за обе кисти и бьет ногой в грудь. Хлыст хвоста хлещет его по правой щеке, когда он делает это. Тогда он отрывает эти огромные руки от своих плеч, наклоняет голову и ребром ладони сильно бьет противника в бок. И вновь хлещет хлыст, теперь уже по его спине. Он прицельно бьет в голову, но она на длинной шее отворачивается в сторону, и он слышит, как опять свистит хлыст, чуть не задевая его.
Кулаки Даргота бьют его по скулам, он спотыкается, теряя равновесие, и падает на пол. Потом перекатывается несколько раз, чтобы не попасть под копыта, но кулак вновь посылает его на пол, когда он пытается встать.
Когда ему наносят следующий удар, он хватается за кисть обеими руками, и всей тяжестью своего тела налегает на эту руку, отворачивая голову в сторону. Кулак Даргота ударяет в пол, а Оаким быстро вскакивает на ноги, нанося при этом удар левой рукой. Голова Даргота запрокидывается от удара, а хлыст щелкает над самым ухом Оакима. Он наносит еще один удар по этой запрокинутой голове, а затем отлетает назад, потому что задние ноги Даргота выпрямляются, как пружины, и плечо его бьет Оакима в грудь.
Даргот опять кидается в бой.
Затем, впервые, он подает голос.
— Сейчас, Оаким, сейчас! — говорит он. — Даргот станет первым слугой Анубиса.
Когда молнией мелькают копыта, Оаким, падая вниз, ловит эти металлические ноги обеими руками. Он прочно сидит на корточках, губы его растягиваются, показываются стиснутые зубы, в то время как Даргот висит неподвижно в воздухе, застыв посреди атаки.
Оаким смеется, вновь вскакивает на ноги и вытягивает обе руки, так что его противник висит сейчас высоко в воздухе, с трудом удерживая равновесие, чтобы не упасть на спину.
— Глупец! — говорит он. И голос его странно изменен.
Это слово, как удар большого железного колокола, звучит по всему Залу. Среди мертвых слышится слабый стон, такой же, как тогда, когда их поднимали из могилы.
— «Сейчас», — говоришь ты. «Оаким», — говоришь ты.
И он смеется, шагая вперед, держа в руках эти так и не успевшие упасть копыта.
— Ты сам не знаешь, что говоришь!
И он обнимает руками огромный металлический торс, и копыта беспомощно болтаются за его спиной, а хлыст хвоста щелкает и бьет его по плечам. Руки его лежат на острых бритвах спины, и он прижимает это не поддающееся сегментированию тело из металла к своему собственному.
Огромные руки Даргота находят его шею, но большие пальцы никак не могут сомкнуться на горле, и мускулы шеи Оакима напрягаются и выделяются, когда он чуть сгибает свои колени и начинает давить сам.
Они стоят так, словно замершие на какое-то мгновение, не исчисляемое временем, и свет огня кидает на их тела зловещие тени.
Затем одним мощным рывком Оаким поднимает Даргота высоко над головой, разворачивает и швыряет прочь от себя.
Ноги Даргота бешено дрыгают, когда он, поворачиваясь, летит по воздуху. Лезвия на его спине поднимаются и опадают, а хвост выгибается и щелкает. Он закрывает руками лицо, со страшным треском падает у трона Анубиса и остается лежать там, неподвижный. Металлическое тело его сломано в четырех местах, а расколотая голова лежит на нижней ступени трона.
Оаким поворачивается к Анубису.
— Удовлетворительно? — спрашивает он.
— Ты не применил темпоральной фуги, — отвечает Анубис, даже не глядя вниз, на останки того, что было Дарготом.