— Прячется, — сообщает Тифон, внезапно появившись рядом, — где-нибудь в закоулках своего логова.
— А почему?
— Кажется, на таких, как он, здесь охотятся создания, похожие на тебя. Ради мяса и охотничьих трофеев. Минотавр боится встречи с ними, ведь люди всегда могут иметь с собой те орудия, что они применяют на бойнях. Давай войдем в лабиринт и будем надеяться, что больше его не встретим. Вход в нижние помещения, который нам нужен, где-то там, внутри.
Полдня они блуждают, тщетно разыскивая Не Ту Дверь. Они отпирают дверь за дверью, но обнаруживают только кости.
— Интересно, а как там путешествуют другие? — осведомляется воин-священник.
— Лучше или хуже. А может быть, и точно так же, — отвечает тень лошади и смеется. Мадраку, впрочем, не до смеха.
Оступившись на куче костей, он едва успевает заметить разъяренного зверя. Священник поднимает свой посох и начинает отбиваться.
Он молотит его меж рогов и по хребту. Он колет тварь, рубит, толкает и бьет. Он хватает ее за рога и борется врукопашную, пока минотавр не отрывает его от пола и не отшвыривает; когда Мадрак пытается подняться, раздается душераздирающее мычание, и, нагнув рога, минотавр бросается вперед.
Но тень черной лошади падает на тварь, и та исчезает — полностью и навсегда.
Мадрак склоняет голову и поет литанию Возможно Подлинной Смерти.
— Прекрасно, — фыркает его спутник и, когда Мадрак заканчивает, произносит: — Аминь. А сейчас вот что, жирный отец, — я думаю, что нашел Не Ту Дверь. Я мог бы войти и не открывая ее, но ты на это не способен. Как быть?
— Подожди минутку, — говорит Мадрак, вставая — Доза наркотика, и я буду как новенький и сильнее, чем прежде. Тогда мы войдем вместе.
— Хорошо, я жду.
Мадрак делает себе инъекцию, становясь подобным богу.
— Теперь покажи мне дверь и давай войдем.
— Сюда.
Он указывает на запретную дверь, большую и бесцветную в инфракрасных лучах.
— Открой ее, — говорит Тифон, и Мадрак открывает. Цербер резвится в бликах света, терзая перчатку. Величиной он превосходит двух слонов. Лежа на груде костей, он развлекается со своей игрушкой. Одна из его голов чует порыв ветра из-за Не Той Двери, две головы рычат, а четвертая роняет перчатку.
— Ты понимаешь меня? — спрашивает Тифон, но в восьми красных глазах нет и проблеска разума. Хвосты пса дергаются, он поднимается в мерцании огней — чешуйчатый и злобный.
— Славный песик, — комментирует Мадрак, а песик машет хвостами, разевает пасти и прыгает к нему.
— Убей его! — вопит воин-священник.
— Не могу, — отвечает Тифон — По крайней мере сейчас.
ПОДОШВЫ НА АЛТАРЕ
Войдя в зеленую двер, открытую поэтом, и прибыв наконец на мир Интерлюдии, Оаким и Фрамин оказываются в безумном мире дождей и религий. Уставшие, они стоят на влажной траве рядом с городом, окруженным мрачными черными стенами.
— Сейчас мы войдем, — размышляет поэт, поглаживая свою изумрудно-зеленую бороду. — Мы войдем через эту маленькую дверь слева, которую я заставлю открыться. Останется загипнотизировать или подчинить охранников, если они там окажутся, и пройти к великому храму…
— …Чтобы выкрасть сандалии для Принца, — говорит Оаким — Странное это для меня дело. Если бы он не обещал мне вернуть мое имя — мое настоящее имя, — прежде чем я убью его, я бы не согласился.
— Это я понимаю, лорд Рэндалл, сын мой2— говорит Фрамин, — но скажи мне, что ты намерен делать с Гором, который также хочет убить его — и который сейчас работает на него, только чтобы заполучить эту же возможность?
— Убью, если потребуется, сначала Гора.
— Твоя решимость бесподобна, но позволь узнать — какая тебе разница, кто его убьет — ты или Гор? Он ведь в любом случае будет одинаково мертв. Оаким молчит, явно озадаченный.
— Это моя миссия, — говорит он наконец.