— А что потом, уедешь без меня? Довольно улыбавшаяся Эрмина не заметила убийственно холодных взглядов, которыми обменялись новобрачные.
Что ж, Лесли согласилась играть по установленным правилам. Она поцеловала отца, который в конце месяца должен был отбыть в Аджман. Впервые она покидала свой дом надолго. И, к своему ужасу, покидала его с совершенно чужим ей мужчиной, с человеком, который отвел ей роль невесты в спектакле собственной женитьбы.
Невил помог ей усесться в автомобиль, серебристо-серый «мерседес», а сам занял место водителя. К счастью, движение было интенсивным и у него не было возможности разговаривать с Лесли. Лишь через несколько миль она поняла, что они направляются в аэропорт.
Припарковав автомобиль, Невил обратился к Лесли, впервые с момента их отъезда из дому:
— У нас есть еще немножко времени, пойдем! — Со стороны они выглядели, как обычная пара, каких было много в аэропорту в разгар курортного сезона. Она шла за Невилом, как собачка за новым хозяином, лишь автоматически отмечая про себя дорогу. Девушка за регистрационной стойкой приветливо улыбнулась, и Лесли механически улыбнулась в ответ.
— Куда мы летим? — спросила Лесли.
— На Менорку, — ответил Невил. — Очень романтическое местечко.
— Менорка? Почему бы и нет? Какая разница, в конце концов…
Однако она чуть не расцарапала ногтями сумку. Этот садист везет ее на Джерси! Явно не из романтических побуждений. Или, может быть, у него все-таки осталось какое-то теплое чувство к ней? Нет-нет, в это невозможно поверить!
— Почему бы нам не выпить по чашке кофе? — поинтересовалась Лесли, озираясь по сторонам, в надежде оттянуть неизбежное.
— Пожалуйста, если ты действительно хочешь кофе, а не сбежать от меня.
Сбежать от него прямо сейчас? Сейчас, когда отец уверен, что она ослеплена любовью к Невилу? Лесли уселась в кресло, прикрыла глаза, но расслабиться или, напротив, сосредоточиться ей мешали вспышки проблесковых огней лайнеров, подходивших к терминалу. Ей вдруг на секунду вспомнилась знаменитая пьеса Чапека, и она представила себя неким человекоподобным существом женского рода, женщиной-роботом. Идеальная жена: ничего не чувствующее безответное механическое существо.
Словно в полусне она проговорила:
— Через двенадцать месяцев этот кошмар кончится.
— Все зависит от тебя: во-первых, это может не быть кошмаром, а во-вторых, может не кончиться.
— Нет, кончится, как только ты вернешь мне негативы.
— Так вот ты о чем. Получишь их, как только мы вернемся в Лондон.
В полете они почти не разговаривали. На месте выяснилось, что Невил заранее арендовал автомобиль.
— Как ты думаешь, где мы остановимся?
— Отель «Бельвер»? — Ее голос надломился.
— «Бельвер», почему нет? Романтическое местечко. Там ты сможешь меня очаровать, затащить на пляж и…
— Заткнись!
— А что, разве тебе не хочется вспоминать? Говорят, женщины на всю жизнь запоминают первого любовника.
— Скотина! — зашипела Лесли, хватаясь за ручку дверцы, думая только о том, чтобы любым способом скрыться от Невила. Машина, скрипнув тормозами, остановилась, Невил, щелкнув блокировкой замков, открыл ей дверцу.
— Маленькая сумасшедшая дурочка! Что ты будешь делать? Бросишься под поезд, как эта ненормальная русская. Анна Каренина, кажется.
— Какое тебе дело? Ты свои проблемы решил за мой счет. Что тебе теперь до меня?
Мрачная улыбка на лице Невила заставила ее замолчать.
— Ты и правда не в своем уме, Лесли. — Он буквально втолкнул ее назад. — Мы не должны вести себя так, как сейчас.
— Мы? — переспросила Лесли с удивлением.
— Мы. Мы изображаем пару во время медового месяца. Помнишь? И вообще, с чего ты бесишься? Я снял отличный номер с двумя спальнями. С двумя. Дыши воздухом, читай, я не буду слишком тебе докучать.
— Что-то верится с трудом.
Они уже подъезжали к «Бельверу». Странно, через столько лет она вернулась сюда с Невилом. Интересно, Донахью еще работает здесь? С чего бы это ей вспоминать о другом подлеце, которого она ненавидит не меньше Невила?
Нет, выкинуть его из головы! Хотя, впрочем, какая разница: один ночной кошмар или два?
— Что-нибудь случилось? — спросил Невил, обратив внимание на то, как исказилось лицо жены.
— Ничего, — отозвалась она, преодолев расстояние в пять лет.
Все вокруг было узнаваемо до боли. Ей стало так тошно, что пришлось крепко сжать кулаки, чтобы взять себя в руки.
— Ты расстроена?
— С чего бы это?
— Я никогда не видел тебя такой убитой. — Он обнял ее за талию. Она инстинктивно хотела отшатнуться, но стесненная условиями автомобиля не смогла этого сделать. В ту же минуту Невил поцеловал ее в губы. Она думала, что ей будет неприятно, но глаза сами собой закрылись. Когда он оторвался от ее губ, Лесли ощутила приближение истерики и опять плотно сжала кулаки.
— Не смей прикасаться ко мне, Невил Хаггинс! Не смей целовать меня! Не смей…
Она кричала так, что Невилу пришлось приложить палец ей к губам, только это и привело ее в чувство.
— Лучше бы нам повоевать в номере, там, по крайней мере, никто не заметит, — тихо сказал он. — Впрочем, я опасаюсь гнева гордой дочери О'Конноров. Как известно, у вас в роду были славные воины.
— И воительницы тоже, к твоему сведению.
— То есть ты хочешь сказать, что уже к вечеру на мне не останется живого места?
Она ничего ему не ответила, но про себя подумала, что последние слова прозвучали достаточно двусмысленно. Одно совершенно определенно: пусть только Невил Хаггинс попробует снова поцеловать ее, и он узнает, что Лесли О'Коннор способна постоять за себя.
7
Да, все было узнаваемо, но многое изменилось. Здание отеля теперь выкрасили зеленым и белым, все металлические детали интерьера были начищены до блеска и сияли. Совершенно незнакомая молодая девушка стояла за конторкой.
Донахью и Кристиан еще год назад перешли в другой отель. Донахью, благодаря усилиям которого расцвел и прославился «Бельвер», теперь занимал видный пост в системе отелей.
— Лесли! — Голос Невила вырвал ее из воспоминаний. — Ожившие тени прошлого? Милое местечко. А вот и приснопамятный лифт. А что, Лесли, не хочешь прямо здесь лишиться девственности?
— Не хочу даже думать об этом!
— Почему? Вспоминаешь своего Донахью?
Интересно, почему он припомнил ей Донахью. Она вспоминала того считанные разы. Если что и мучило ее по ночам все эти годы, так это образ Невила. Никак не Донахью.
Наконец лифт остановился, и они вышли в пустой коридор. Невил арендовал пол-этажа, оформленного в версальском стиле. Лесли сбилась со счета, открывая двери их апартаментов, пока они не оказались в элегантной гостиной с окном, выходящим в маленькое патио, за которым открывался вид на море. Довольно просторную террасу, на которую вела изящная стеклянная дверь, обставили в викторианском стиле: дубовый стол на чугунных львиных лапах и четыре кресла с высокими гнутыми спинками выглядели и консервативно и респектабельно. Лесли невольно представила себе заседание Пиквикского клуба или… суда присяжных.
Тут она обратила внимание на две другие двери.
— Да-да, там спальни, выбирай любую! Впрочем, успеется. Давай выпьем сначала!
Невил уже извлек из бара два стакана и темную бутылку.
— Нет, спасибо. — Лесли, ни на секунду не задумавшись, направилась к одной из двух дверей. И, обернувшись, добавила: — У меня был тяжелый день. Я хочу отдохнуть.
— Понимаю-понимаю.
Невил наполнил стакан и вышел с ним на террасу. На мгновение солнечные лучи высветили его мужественный медальный профиль, легкий бриз раздул рубашку. Лесли вспомнила тепло его тела, сильные руки, страстные поцелуи. Невольно залюбовавшись им, она застыла в дверях, и ее тело наполнилось теплой приятной тяжестью. Нет! Ни за что! — взорвалось в ней, и она вбежала в спальню.