– Тампоны, таблетки для очистки воды, шоколад, запас таблеток на полгода, аптечка первой помощи, йод и антибиотики, на всякий случай…
– Надеюсь, желтую карту ты тоже захватила.
– Нет, на ней почти не осталось места.
– Не доверяешь системе здравоохранения Лиаскай?
– Не обижайся, – вздыхаю я, – но обработка ран соком трав и предохранение отварами из корней – это какая-то альтернативная медицина.
– Но она работает, – возражает Натаниель. – Как думаешь, зачем я изучаю фармацевтику? Хочу понять, почему натуропатия здесь менее эффективна. Или ты полагаешь, что в Завременье люди крепче здоровьем, чем в Лиаскай?
– А разве нет?
– Они просто раньше понимают, что больны.
– Да плевать, я все равно возьму лекарства с собой. Все, больше ничего не нужно.
– Неправда, – с этими словами Натаниель идет к узкому дивану и берет синай. Поклонившись, он передает это мне, и я даже не знаю, чего в его поклоне больше – насмешки или уважения.
– Спасибо, – сдержанно говорю я.
И зачем мне тренировочная палка? Я, вообще-то, Королева и надеюсь, что мне не придется с кем-то драться сразу по возвращении в Лиаскай. Честно говоря, сразиться я хочу лишь с одним человеком. С Кассианом. В этот раз я мешкать не стану, как только появится возможность – убью его.
– Это палка, чтобы избить Короля до полусмерти?
– Посмотри.
И тут меня осеняет. Над рукоятью красуется тонкая линия: на первый взгляд кажется, будто это точеный орнамент. Сверху спрятан крохотный рычажок, который с тихим звоном запускает механизм, позволяющий повернуть рукоять. Верхняя часть снимается, и я понимаю, что именно держу в руках. Подарок Натаниеля только похож на тренировочную палку. На самом деле это деревянные, обитые шерстью ножны, в которых прячется оружие.
– Боже мой! Это… катана?
– Цуруги, – поправляет Натаниель.
Я и сама знаю, но от удивления все позабыла.
– В отличие от катаны, цуруги симметричный и обоюдоострый. Я подумал, что неплохо бы тебя вооружить. Мечи в Лиаскай очень тяжелые, а чтобы ударить кинжалом, надо подобраться близко к противнику. Японский меч не годится для сражений, но для самообороны – самое то, особенно если знать слабые места в броне противника. Запомни хорошенько: техника защиты против тяжелого меча не сработает. Клинок треснет или даже расколется.
– Значит, надо отражать атаки скольжением, – договариваю я. Кендо многому меня научило. – Откуда ты его достал? Не перекупил же? – Собираюсь проверить остроту клинка пальцами, но Натаниель бросает на меня укоризненный взгляд.
– Поверь, он острый. Если хочешь – подкинь шелковый платок, как в кино делают.
Нет, в другой раз. Убрав клинок в ножны, щелкаю рычажком.
– Как-нибудь потом.
– Вот и славно. У меня как раз нет шелка.
Словами не выразить, как я ему благодарна.
– Натаниель, спасибо тебе! Надеюсь, я достойна такого клинка.
– Ты готова?
Да. Нет! Я так долго ждала. Мне правда нужно?..
Вдох-выдох. Я киваю.
– Тогда открой, пожалуйста, входную дверь, – просит Натаниель.
Непонимающе смотрю на Натаниеля:
– Зачем?
– Ты должна взять меня с собой, – поясняет он. – Сама знаешь, что это значит.
У меня перехватывает дыхание.
– Что? Нет, быть такого не может!
Зачем я себя обманываю? Я ведь знаю, как работают прыжки в другой мир. Натаниель не может использовать Церцерис, потому что на нем магическая руна моей семьи.
– Только если мы не тайные брат и сестра… – улыбка Натаниеля полна боли.
Я разглядываю его смуглую кожу, медово-карие глаза, темные волнистые волосы – с лета они отросли. Едва ли найдутся люди, столь не похожие друг на друга, сколь мы с Натаниелем.
– Ты впадешь в кому. Я не могу забрать твое тело с собой?
Он пожимает плечами:
– Ты ведь это пережила. Я сам обо всем позабочусь, когда верну свой Церцерис.
По блеску в глазах Натаниеля я понимаю, что возвращение Церцериса – одна из его главных задач. Бедная Кристина Босуорт!
– Просто хочу, чтобы мое тело нашли и увезли в больницу. Не лучшее время для смерти.
Мне дурно. Сердце сжимается от одной мысли, что Натаниель, сильный, гордый и честный Натаниель будет лежать на больничной койке в вегетативной коме. Но он прав. Я это пережила.
– Нам все равно придется вернуться. Я ведь дала твари слово, что заберу ее.
– Она погубит тебя.
– С чего такая уверенность?
– С чего? Я просто чувствую, что эта тварь когда-то была очень могущественной. И она хочет вернуть себе это могущество.
– Поэтому она плохая?
– По-твоему, она хорошая?
– А какими видим себя мы сами и какими нас видят другие?