– Здорово. Тогда скажи мне, как заставить Кэрри забыть о других женщинах, с которыми я встречался, – сказал Майкл.
Уилл вздохнул.
– Хотел бы я, но не могу.
– Вот и проси тебя, – сказал Майкл, только наполовину дразня. – Кофе больше не получишь.
– Майкл, твоя ситуация слишком сложна для простого ответа. Я действительно думаю, что у тебя все хорошо. Она здесь и позволяет тебе ей помогать. Это говорит о том, что на каком-то уровне Кэрри тебе доверяет, готова она это признать или нет. Но потребуется время, чтобы уладить эмоциональные аспекты, – улыбаясь, сказал ему Уилл. – Прошлой ночью Джессика попросила меня на ней жениться.
– Когда прошлой ночью? – удивился Майкл.
– Прошлой ночью на патио. Как раз, перед тем как я ее закружил, чему вы все аплодировали, – похвастался Уилл. – Разумеется, я сказал «да».
Майкл рассмеялся.
– Держу пари, ее убедил бюст. Ее статуя показывает, что ты чувствуешь к этой женщине. Пап, это твоя лучшая работа.
Уилл кивнул.
– Да. Твоя невеста тоже так думает. Кэрри говорит, что я должен выставить некоторые свои маленькие работы. Но у меня их немного.
– Мне кажется, это отличная идея, – согласился Майкл. – Просто сделай еще.
– Я думаю об этом, – сказал Уилл. – Мне очень понравилось закончить работу за несколько недель. Я мог бы сделать несколько торсов. Может быть, руки, поднимающиеся из камня.
Уилл погрузился в творческие мысли, уже воображая, как его работа появляется на свет.
Майкл улыбнулся, изучая удовлетворенное выражение на лице своего отца.
– Надеюсь, ты будешь так выглядеть до конца своей жизни.
– Как выглядеть? – спросил Уилл. – Ты это о чем?
– Удовлетворенным, – сказал ему Майкл. – Это эмоция, о которой я мечтаю, но никогда не чувствовал. Ну, за одним исключением, но это длилось не долго. Если Кэрри просто поверит в то, что я ее люблю, то думаю, что снова смогу ее найти.
– Удовлетворенность – одна из самых сложных эмоций, которую сложно удержать, – сказал Уилл, поднимая кружку для добавки. – Помогает, если тот тип человека, который постоянно благодарит судьбу. Для меня иногда это тяжело, но я продолжаю над этим работать.
– Это как быть благодарным за то, что Кэрри здесь со мной, и я могу ей помогать, вместо того, чтобы жить одной и самой иметь дело со своей тошнотой.
Уилл кивнул.
– Да. Это хороший старт.
– И сколько времени уйдет, чтобы добраться до части «удовлетворен»? – спросил Майкл, приподнимая бровь.
Уилл пожал плечами и рассмеялся.
– Шейн был прав. Ты и мама, с возрастом не становитесь мудрее, – с горечью сказал Майкл.
– Ты учишься мудрости, переживая испытания, но, похоже, что вскоре ты сам станешь мудрее, со всеми вызовами, что к себе привлек, – сказал Уилл, решив не обижаться на мнение двух умников, которых он вырастил. – Майкл, тебе тридцать четыре. И пришло время перестать злиться на то, что у нас с матерью больше нет для тебя готовых решений.
Майкл подумал о заявлении отца, отхлебывая кофе.
– Ну, и взросление тогда тоже отстой, – смеясь, сказал он, несмотря на боль в груди.
– Сожалею, что у тебя тяжелое утро, сын, – сказал Уилл, борясь с ухмылкой, от чего подрагивали уголки его губ. Он не должен был смеяться, но трудно было этого не делать. Он знал, что его упрямый старший сын собирался нажимать и подталкивать, и Бог знает, что еще делать в отношении женщины, которая спала в комнате, дальше по коридору. Майкл искренне думал, что сможет выиграть у Кэрри соревнование в упрямстве.
И Уилл подумал, что с его стороны было очень мудро не указывать на бесполезность этого, уже расстроенному Майклу.
Он просто был рад, что Джессика позволила ему жить с ней, пока они не найдут дом для покупки.
– Еще яичницы? – спросил Майкл, положив ее на тарелку Кэрри, когда она кивнула. – Есть еще кусочек цельно-зернового тоста.
Кэрри вздохнула.
– Я уже съела три кусочка. И даже не желаю знать, сколько съела яиц, – сказала она ему. – Они действительно были хороши. В кои-то веки чувствую себя почти нормально.
– Не так уж много, как ты могла подумать. Я просто рад, что ты можешь есть. И цвет твоего лица стал лучше, – сказал ей Майкл и принес на стол свою кружку с кофе.
– Мне показалось, что я слышала голос твоего отца? – спросила она.
Майкл кивнул.