Джиллиан бы ее убила, если только представила, в каком направлении двигался ее разум, подумала Риза.
– Я сдерживаюсь, потому что беспокоюсь о том, что могу причинить тебе боль, если сейчас же от тебя не отстану. Я не знаю, что ты со мной сделала, но собираюсь сделать все возможное, чтобы поупражняться с тобой, по меньшей мере, еще два раза, – сказал Шейн, смеясь над ее удивленным выражением лица.
– Тогда передай мне презерватив или одень его сам, – приказала Риза. – Часики тикают… и я тоже тебя хочу.
– Ты самая властная женщина в постели, с которой я когда-либо был, – сказал ей Шейн, надевая презерватив и снова над ней приподнимаясь. – Ты уверена в том, что позволяешь мне делать то, что я хочу?
– Абсолютно, – сказала Риза, всем телом приподнимаясь над кроватью, когда Шейн скользнул между ее ног и толкнулся внутрь одним жестким, уверенным ударом. – Черт, Шейн. Одно это вызывает дрожь. Ты очень пылкий парень.
– Я тебя предупреждал, – сказал Шейн, дрожа в ее руках, целуя шею и склоняя голову к ее грудям. – Что вы со мной делаете, леди? Это все на что я способен, чтобы быть с тобой цивилизованным.
Она боролась под ним, и он, наконец, приподнялся. А затем, она потрясла его тем, что схватила за бедра и, используя их как рычаг, начала ритмично под ним двигаться. Он застонал и, привстав на локтях, позволил ей делать то, что она хотела. Для него это было впервые, и необходимость сказать об этом была слишком сильной, чтобы сопротивляться.
– Ты не представляешь, сколько женщин вообще не двигаются. Я думал, что такие женщины как ты просто фантазия, – сказал Шейн, хриплым от возбуждения голосом.
Риза замерла.
– Я никогда так себя не вела, – тихо сказала она, таким же хриплым шепотом. – Ты… ты очень вдохновляешь.
Ее лесть подпитала пламя иррационального желания, которое уже вспыхнуло внутри него.
В процессе попытки быть как можно более запоминающимся, Шейн потерял контроль. Он обнаружил, что толкается внутрь стонущей женщины сильнее, чем нужно. Изголовье кровати билось о стену, отбивая ритм и сводя его с ума. Она стонала и звала его по имени, выгибаясь навстречу каждому его толчку, независимо от того насколько жестко он в нее входил.
Шейн не мог поверить, что никогда не делал этого ни с одной женщиной, кроме этой малышки. Вместо того чтобы быть расстроенной его яростным обладанием, женщина, лежавшая под ним, подстраивалась под его движения, словно в течение их жизней они не один раз вместе занимались любовью.
Все, о чем Шейн мог думать, пока они вместе двигались, было то, что он и не знал, что так может быть между мужчиной и женщиной. Он хотел остаться с ней и иметь возможность заниматься с ней этим столько раз, сколько она ему позволит.
– Скажи мне свое настоящее имя, – взмолился он, чувствуя себя соединенным с равным партнером и утопая в этом ощущении.
– Энн. Мое настоящее имя Энн, – воскликнула Риза, когда ее тело разлетелось под ним. – О Боже… Шейн. Жестче. Пожалуйста.
– Как ты можешь дать мне все остальное, кроме своего настоящего имени? – потребовал он ответа, сам шокированный своим воинственным тоном.
А затем он снова потерялся в ней, пока она дрожала, сотрясаясь под ним в яростном освобождении. На этот раз ее оргазм был сильнее, чем в первый. Ему хотелось, чтобы он никогда не заканчивался, но когда это случилось, он сразу же захотел начать все заново. Секс с ней не был похож ни на какой другой, что он испытывал раньше.
Когда он скатился с нее на бок, чтобы убрать свой вес с ее маленького тела, внутри него что-то сжалось, когда она быстро отодвинулась в сторону.
– Останься… пожалуйста, – умолял Шейн, в панике хватая ее за запястье и чувствуя, что эмоционально разваливается на части. Спокойно мальчик, сказал он себе. – Я больше не буду спрашивать про твое имя.
Тем не менее, Шейн знал, что это ложь. Однако в следующий раз он будет вести себя умнее. Он сделает Ризу слабой от нужды и не даст ей то, в чем она будет нуждаться, пока не скажет ему, кто она на самом дела.
Риза тихо рассмеялась, глядя на огромную руку, зажавшую ее крошечное запястье. Вероятно, ей следовало беспокоиться о том, что сегодня вечером она поехала домой к парню, который очевидно мог причинить ей боль, если захочет. Однако, вместо того, чтобы беспокоиться, ее инстинкт говорил ей взобраться на него сверху и попросить ее обнять.