— Да я понял, о чем ты, — перебил снова пилот и развалился в своем кресле, выражая недовольство всей размашистой позой. — Хочешь спросить какого хрена мы сломались именно здесь и сейчас. Вот я тебе скажу — мы не знаем. Могла ли эта неведомая дрянь нас затянуть собой — не знаем. Могла ли она внести помехи в прыжковый двигатель — не знаем. Все, что мы знаем — это то, что эта сука фонит непонятно чем и это ближайший к нам объект. Вайон, мы с Найком даже не знаем
сможем ли мы легко починиться и улететь отсюда подальше. Шанс пятьдесят на пятьдесят. Или сможем или нет, и нас снова затащит обратно. Надо проводить тесты, надо сканировать пространство, надо встряхивать в работу всех научников, пусть соберут жопы и приступают.
— Мы должны понять, с чем имеем дело, — заявил Вайон.
Пирт как-то сразу сник и махнул рукой.
— Я б не лез туда.
— Я знаю, — согласился Вайон с давно привычным фактом. — Но на то мы и исследовательский корабль, чтобы изучить все, чему у нас нет объяснений. Мы должны знать, что мы нашли. Внести в базу координаты и степень опасности.
— Это вполне может оказаться планета шатун, — добавил Найк. — Вроде тех, которые мы уже встречали. После выхода из своей зведной системы они начинали вести себя по-разному непредсказуемо.
— Или кусок планеты, который оторвало столкновением, — буркнула Крима, все еще ковыряясь в руке. Под пластинками что-то мелко коротило.
— В любом случае мы можем подойти к точке на безопасном расстоянии и исследовать. Два дня не срок по сравнению с двадцатью годами, — заключил Вайон. — Все это время мы будем чиниться. Научники проведут тесты, и мы будем точно знать, как далеко нам надо отойти, чтобы нас снова не затянуло.
— А если нам просто нельзя больше приближаться? — ворчливо спросил Пирт.
— До тех пор, пока мы не проведем первые нормальные тесты и не построим модель пространственной среды мы не сдвинемся, — успокоил пилота Вайон. — Маркируйте точку, активируйте синхронизацию и останавливайте дрейф. Что бы там не было — действуем по протоколу и как всегда аккуратно. И не с таким встречались.
— Да, кэп, — отозвался Пирт и не спеша снова сел в кресле по-нормальному. Руки защелкали по приборной панели и пилот взялся за остановку корабля.
— Я продолжу сканировать, — добавил Найк. — Возможно, мы упустили за этой сигнатурой еще что-нибудь.
Вайон одобрительно кивнул. Экипаж отлично знал свое дело в подобных ситуациях. Главное было обозначить общую задачу, а свою работу каждый помнил до постеднего пункта правил безопасности.
— Крима?
— Уже иду, — ответила единственная дама и талисман на борту. Закончив копаться в руке, полиморф защелкнула мелкие пластины и жизнерадостно улыбнулась. Ей-то серьезные ситуации обычно нравились, как сам рабочий процесс.
— А я поговорю с научниками, — заключил Вайон, выпрямляясь в кресле и активируя параллельно несколько каналов с членами экипажа, — Начнем полномасштабное сканирование.
“Искатель” дрейфовавал трое корабельных суток. По старой традиции, но уже без очевидной надобности, время на корабле все равно продолжали мерить знакомыми энвильскими единицами. Полиморфы в смене дня и ночи не нуждались. Как и весь остальной корабль, за исключением разве что особых саженцев биолога, которые хранились в единственном замкнутом блоке с кислородной атмосферой. Их берегли как питомцев и большинство экипажа не смели даже наведываться в блок, чтобы не испортить устоявшуюся экосистему и не нарушить как химическую, так и радиационную стерильность.
Но последние сутки после всплытия всем было не до развлечений и праздного шатания. Экипаж исследовательского корабля работал в полную силу. Не отдыхал даже пилот, который подключился к ремонтной группе и пользовался временем, чтобы очередной раз отшлифовать системы “Искателя” до недостижимого совершенства.
Ученые накрепко засели за сканеры. Дотошно проверялось всё. Излучения неизвестного “объекта” во всех доступных диапазонах. Сканирование частот его фона. Световое излучение, радиоволны, гравитационное поле, частота испускания сигналов. Сигнатуру энергетического фона пытались сравнивать с уже ранее известными космическими телами и химическими элементами. Одно было ясно сразу — объект, на который вышел “Искатель” — естественного происхождения.
Разбор гравитационных волн показал, что в центре зоны их ожидает планета. Некрупный каменный булыжник, меньше, чем их родная Энвилла по размерам, но достаточно плотная, отчего гравитация на ней сильнее. Планета необитаема, проморожена, по неясным причинам давно оторванная от родной звездной системы и ныне дрейфующая по космосу. В подобных условиях все живое, что могло на ней быть — давно погибло, а новое не могло образоваться. И все бы выглядело похоже на уже известные случаи блуждающих планет если бы не одно странное излучение, которое создавало помехи на всех приборах и в то же время явно не регистрировалось ни одним из них.
Совет ученых на консилиуме не знал, какое вынести заключение. С одной стороны планета выглядела абсолютно безопасно, насколько мог быть безопасен обыкновенный кусок булыжника. С другой — нерегистрируемые сигналы вызывали здравую долю опасения. За себя полиморфы беспокоились в меньшей степени, чем за целостность корабля. Конструктивно — они были прочнее, приспособляемее и проще в ремонте. Что часто спасало во многих предыдущих вылазках.
— Мы не должны высаживаться на эту планету, — настаивал на своем физик. — Нам нечего там делать.
— Объект безопасен, — мрачно доложил со своей стороны геолог. — Посадка не должна доставить нам явных проблем.
— Но нам не нужна эта посадка, — продолжал спорить Каро. Даже в виде машины он продолжал выглядеть долговязым. Особенно от того как привык держать осанку и смотреть на остальных словно бы свысока. — Корабль в удовлетворительном состоянии, а планета не входит в список пунктов обязательной остановки. Даже если бы нам пришлось чиниться, то нам нечего брать с поверхности. Ты сам это сказал.
— Все верно, — кивнул Нимер. Коренастый полиморф склонился над широкой информационной панелью и вывел на экран данные. — Данные моих сканеров весьма детально показали состав планеты, и на ней нет новых неизвестных для нас пород. Но это не означает, что нам совсем уж не нужно пополнить запас топливных ячеек. Возможно, если мы пробурим скважины в определенных местах после зондирования, мы выйдем на залежи нужных элементов.
— Это все вероятно, но лишь в теории, — привычным жестом поглаживая подбородок, заявил Ханк.
Все собравшиеся в переговорном зале мигом перевели свое внимание на химика. Кто-то поднял взгляд, кто-то задумчиво переступил с ноги на ногу. Иные не шелохнулись, продолжая впитывать набор входящих данных сканирования и фоном слушая общий канал обсуждений.
— Твое мнение, Ханк? — подбадривающе провел рукой Вайон.
Цветастый мелкий полиморф придвинулся к общей панели, вокруг которой собрались остальные, и вывел голограммы соседних данных, которые счел нужными.
— Если верить данным, то картина получается очень странной, — начал химик, в растерянности даже потускнев оттенками брони. — Нимер заявлял, что планета находится в целостном состоянии. Ее не развалило от толчка, не пожгло солнечным всплеском. Внешние слои породы соответствуют стандартам бывшей обитаемой планеты. От себя могу добавить, что планету не задевало никакое стороннее космическое тело. Та сторона поверхности, которую мы успели изучить, равномерна по химическому составу. На ней не обнаружены элементы, присущие к примеру кометам, дрейфующим астероидам. По плотности она… нормальна. У нее нет перепадов из-за тяжелых металлов, что могло бы подтвердить теорию о столкновении с другим небесным телом.
Как повелось, Ханк и остальные ученые старались не грузить весь экипаж лишними детальными данными. Список элементов и подробная карта плотности были на консилиуме ни к чему. Весь старший состав экипажа слушал общие сведения внимательно, и чем больше выводов высказывалось, тем мрачнее становилась атмосфера в зале. Почти ничего не менялось внешне, но мелкие ньаюнсы и смена банальных поз ясно говорили одно — ситуация не нравилась никому.