— Джас, сколько времени до окончания работы репликатора? — взял на себя роль старшего Марин.
Полиморфы расположились в грузовом отсеке широким кругом в пару рядов, чтобы иметь возможность друг друга видеть и свободно общаться. Кто-то стоял, кто-то сидел, привалившись к высоким кейсам с рабочим оборудованием.
— Почти семнадцать стандартных часов, — ответил Джаспер, сидя на полу и морально устало подперев голову рукой.
— Сколько времени займет сборка навигационной системы? — уточнил безопасник.
— Еще десять, — ответила за него Крима, ради успокоения пересобирая в руках какую-то деталь больше похожую на головоломку. — Включая закачку базы данных, проверки и тестирования.
По установившейся привычке команда «Искателя» отсчитывала космические циклы по старому стандарту времени, принятому еще в Федерации.
— Значит, у нас почти сутки на вольный отдых и принятие решения о том, что делать дальше, — заключил Марин.
— А у нас разве есть выбор, что делать дальше? — спросил долговязый ученый физик. — У нас нет связи со старым миром, нет понимания, что делать дальше. Нет цели. Нам надо домой!
— Не все так просто, Каро, — покачал головой Марин, и с противным хрустом какого-то механизма в шее осознал, что сам давно не чинился. — В том и дело, что мы не знаем, как нас примут на родине.
Запустив пальцы под пластину брони, Марин поправил выскользнувший шарнир, но сверкнувшая изнутри искра заставила его одернуть руку. Остальные на это только понимающе покосились. Подобные мелкие сбои случались давно у каждого.
— Хочешь сказать, нас могут принять агрессивно? — уточнил Нимер, нахмурившись широкими пластинками над глазами.
— Я хочу сказать, что нам очень важно правильно выбрать конечную точку прибытия, — ответил Марин геологу.
— Энвила, — как само собой разумеющееся, предложила Крима, подняв взгляд от своей головоломки, которую она разбирала и собирала при всех уже третий раз. — Разве это не правильно и не очевидно?
— Судя по нашим подсчетам, мы находимся на противоположной стороне галактики от Энвилы, — в редких случаях выйдя с мостика, сообщил Найк, не скрывая своей печали. Хотя всем она уже казалась естественной, как выработанная с годами меланхолия и никто не интересовался причиной очередного упадка настроения навигатора. — Этот путь выйдет крайне долгим. И я не уверен, что мы туда дотянем.
Спорить с навигатором Крима не стала. Декоративные «ушки» ее машины поникли и печально опустились, почти прилегая к голове.
— Кроме того, у нас появился особый фактор, — сообщил Марин, и когда все вопросительно взглянули на него он обернулся и позвал полиморфа зайти в трюм. — Пректон.
— Командир? — с недоумением сощурился пожелтевшими глазами Кирен, и переспросил иначе. — Вайон?
— Нет, — ответил холодным и без эмоциональным тоном полиморф. — Вайон жив, но для вас его состояние равноценно глубокой коме. Я временно взял управление его оболочкой на себя.
По команде «Искателя» прошла волна активного недовольства. Полиморфы заерзали на своих местах, демонстрируя удивление, смешанное со злобой. Кто-то переспрашивал друг друга, показывая пальцем на Пректона. Кто-то придирчиво уставился, склонившись вперед. Небезразличны оказались все, и общий эфир взорвался искрящим эмоциональным потоком, в котором сложно было отделись чьи-то персональные высказывания.
— Вы знали это… — утвердительно сказал Каро, когда общий накал чуть схлынул. Недовольно косясь на Марина, полиморф щедро показывал свое негодование отразившееся в оранжевых светокристаллах.
— Да, знали, — кивнул глава их безопасности. — Но во избежание сложной психологической обстановки во время работы я принял решение отложить эту новость до настоящего момента.
— Не стоило этого делать, — мрачно заявил Нимер и следом за ним недовольно завозились на местах еще пара бойцов.
— Может, ты еще что-то от нас утаиваешь? — ядовито спросил Кирен, уперев руки в бока. — Какие-нибудь другие важные новости? К примеру, дай подумать, а! Может, ты нам не расскажешь, что вы нашли на том корабле?
— Извини, не могу рассказать. Эта информация секретна, — отрезал Марин.
— Конечно! Ведь ее достойны знать только герои бесславной высадки! — всплеснул руками Кирен. — Сколько времени, а мы все равно делимся на своих и чужаков друг другу. Как будто у нас до сих пор идейно-планетарное противостояние. Наверное, мы будем дохнуть в одном корабле, а ты, Марин, так и останешься бесконечно предан планете, которая тебя выкормила. Спустя столько лет мы так и не стали тебе новой семьей. Конечно, зачем нам что-то рассказывать! Мы же для тебя по сей день подчиненные. Юмористы, среди которых ты отбываешь свой цинтеррианский срок. Сколько ты на нас уже компромата для своей столички собрал, а?
— Кирен, прекрати, — попросил Марин, понимая, что полиморфа просто заносит на раздрае вблизи этой гребанной планеты.
— А то что? Заткнешь меня? Как? — обида стала стремительно перерастать в браваду. — Ты позволил убиться нашему командиру и как специально быстренько взял командование на себя! Даешь право поиграться с личным мнением, а сам потом сделаешь по-своему.
— Хватит, Кирен! — потребовал уже настойчивее глава безопасности. — Дай мне объяснить. Эта все планета действует на тебя.
— Ну да, теперь планета виновата, — махнул тот рукой. — У тебя все будет виновато, кроме тебя лично. Планета, мир, космос, личные глюки. Признайся, что ты давно хотел это место, и как только Вайона не стало…
Быстрый и точный выстрел парализатора от Марина въелся в броню Кирена ярким разрядом, разом отключая на время всю его нервную систему и двигательные функции. Полиморф замер и его голос в эфире оборвался, а остальные отскочили от него, как ошпаренные.
— Я буду удерживать порядок на борту любыми способами, — пригрозил Марин, опуская светящееся изнутри разрядами оружие, в то время как его глаза лишь едва выдавали цветом тревогу. — Пока мы не окажемся в пространстве Федерации. — Любой бунт, оскорбление или попытка саботажа — и я отключу вас на время всего полета.
Полиморфы неохотно соглашались. Джаспер вжимался в стенку кейса, едва ли не сворачиваясь в компактный шар. Крима замерла и осторожно отложила в сторону головоломку. Нимер и Каро недовольно сутулились. Ханк накрыл голову ладонями, словно это могло помочь. Бойцы шептались в личных каналах, обсуждая бешенство своего командира и последствия. И только Рэтхэм вел себя спокойно и словно бы независимо от остальных.
— Никаких личных каналов и переговоров! — пригрозил Марин оружием, направив на своих же бойцов. — Джаспер, можешь собрать подавители или заблокировать общение?
Программист встрепенулся и уставился через плечо на Марина.
— Ты же не всерьез?
— Я не шучу. Я должен знать обо всем, что происходит на борту, а потому настаиваю на блокировке личных каналов связи.
Неожиданно для всех Марин был, и правда, абсолютно серьезен и настроен радикально.
— Но это неотъемлемая часть рабочего процесса! — вступился Джаспер. — Начнется хаос в общем эфире.
— Переживем, — Марин до сих пор не убирал парализатор, хотя опустил его дулом в пол. — До момента прибытия домой во избежание бунтов или саботажей я требую, чтобы ты оставил только общий канал.
— Ты не доверяешь нам, — мимолетно добавил старший пилот, хотя не понятно, был он согласен с этими методами или нет.
— Но я не могу сделать это вот так легко по щелчку, — сказал Джас.
— Я могу, — подал голос Пректон, и все мигом обратили внимание на него.
— Делай, — приказал Марин в глухой тишине.
И робот сделал. Незаметно и неявно заполнил частоты личных каналов связи едва уловимыми помехами, за которыми терялся поток данных. Как белый шум, сбивающий с разговора. Как глухота, мешающая сказать что-то привычное «на ухо» соседу. Или как темнота, которая окутала все коридоры и дополнительные переходы, оставив на свету только один единственный зал, в котором собралась команда.