Вот и сейчас, как обычно, закрутившийся было смерч гнева развеялся без подпитки и угас.
Лаккомо снова уставился в узоры ковра.
— Мне утверждали, что это всего лишь машины. Очередные роботы. Мне всучили их как машины. Мне сказали следить за ними, как за машинами. Мне, в конце концов, доказали, что это машины!
Он мог бы и дальше выплескивать накипевшее, но Эйнаор сухо прервал его:
— Каким образом доказали?
— Их интеллект был не выше, чем у стандартного бота. Они безоговорочно подчинялись всем приказам, — вице-король постепенно собирался с мыслями. На лице проявлялась стандартная рабочая задумчивость. — Их разбирали, показывали изнутри, давали ознакомиться с характеристиками и конструкцией. Они прошли все тесты на покорность и исполнительность. В бою не было никаких нареканий. Да и не сильно они отличались от предыдущих моделей. Я знакомился с другими отзывами. Ни у кого не возникало сомнений. Мои люди пытались найти подозрительные случаи, но не нашли ни слова. Если бы хоть что-то просочилось из стен конструкторского отдела, то я бы уже об этом давно узнал.
Эйнаор готов был вознести хвалу самому Истоку — брат, наконец, заговорил нормальным человеческим языком с длинными тирадами, а не этим змеиным шипением. Значит, как минимум на ближайшее время, Лаккомо стабилен. Это звучало было бы прекрасно, если б не было так грустно…
— Где тот, с которым ты разговаривал? — спросил Эйнаор, медленно положив руки на подлокотники своего кресла.
— Ходит где-то до сих пор в конструкторском отделе, — скривился Лаккомо, словно говорил о вше, по недосмотру улизнувшей из-под пальцев. — У меня тогда не было повода его задерживать и допрашивать.
— Я говорю о машине. Полиморф где? — посмотрел Эйнаор мрачно и исподлобья. Брат как всегда в своем стиле. Не брезгует пачкаться о чужие мозги.
Золотой Журавль осекся, не договорив. Мысль так и замерла на середине оформленности. Лаккомо встряхнул головой, перещелкивая себя на другую тему. Внезапно поняв, как звучали его слова, вдруг едва заметно смутился и снова опустил взгляд на ковер.
— Сидит в том же шлюзе, куда его поместили с самого начала. Не вижу смысла таскать его по всему кораблю на глазах персонала.
Эйнаор деловито кивнул, соглашаясь.
— В этом ты прав. Не выдавай пока своего открытия. А лучше спиши пока весь замешанный в этом персонал на планету. Возьми других людей. Машину тоже оставь здесь. Но будь осторожен. За тобой наверняка следят.
Лаккомо задумчиво смотрел перед собой стеклянным взглядом. Он умел «зависать» так, не моргая и как будто не дыша. Жутковатое зрелище. О чём думал вице-король сейчас не успевал уловить даже родной брат. Казалось, невидимая змея, поднявшись на хвосте, медленно раскачивается и зачаровывает жертву перед прыжком, глядя на мир глазами человека.
Наконец, Лаккомо понял, что его смущает во всей этой истории. И произнес сухим тоном:
— Ты не удивился. Ты знал о военных образцах.
Сказано было как на приговоре.
Эйнаор не пошевелился и не дрогнул, хотя брат попал в точку. Оправдываться и мельтешить с ответом сейчас было бы глупейшей ошибкой. Что-то было в таком разговоре от поведения хищника с жертвой. И Эйнаор знал, что давать слабину, как и врать сейчас ни в коем случае нельзя. Одним дъеркам ведомо, что может прийти в голову Лаккомо в такой момент.
И потому Эйнаор ответил прямо:
— Да. Знал.
— Но почему ты не сказал мне? — боль и обида резанула в голосе вечно непоколебимого вице-короля.
Эйнаор видел, что Лаккомо не хотел выпытывать у него правду. Он бы не стал настаивать, если бы тот отказал. Но этот дрогнувший тон сказал королю больше, чем было задумано братом.
Второе лицо Тории глубоко расстроен. И виноват во всем его последний ближайший человек на всю галактику.
Лоатт-Лэ тяжело вздохнул. Нужно было срочно исправлять нанесенный вред.
— Потому что это было очевидно, что рано или поздно военные силы Цинтерры пожелают видеть в своем строю подобные машины. Я изучал все заседания тех лет, которые проводились с участниками процесса. Еще тогда генералы и главнокомандующие пытались уговорить создателей проекта подготовить для них военные образцы. Но Джаспер Крэт отказал им. Позднее наш дед помог ему с правами собственности, и «Полиморф» со всеми исходниками перешел в дар Лазурному Престолу.
— Я освежил в памяти тонкости оговоренных условий, — вставил свое слово Лаккомо, пока Эйнаор собирался с дальнейшими мыслями. — Создавая военные машины, Цинтерра грубо нарушила условия завещания программиста. В соответствии с этим мы, выступая в роли владельцев проекта имеем право….
— Не перебивай меня, пожалуйста, — строго попросил Лоатт-Лэ, и разогнавшийся было брат мигом остановился. Если Эйнаор начинал говорить серьезно, то Лаккомо знал, что его не остановить. — …Спасибо. Пойми, Цинтерра и ее конструкторский отдел не нарушали условий договора. Наши сервера не взламывали, исходники «Полиморфа» не воровались и не скачивались. Аналогичная ситуация в двух гражданских Центрах по обслуживанию. Утечек информации нет и никогда не было. Военные машины уникальны и никак не повторяют по техническим параметрам оригинал проекта. Мы не можем их ни в чем обвинить. Юридически — их работа чиста.
— Пусть машины и не являются копией по факту, но они являются копией по сути, — сказал Лаккомо. — Используются те же кристаллы и тот же принцип.
— Мы не знаем, какой используется принцип, — с нажимом вновь вернул себе слово Эйнаор. — Я знаю про существование этих разработок уже не первый год, и раз за разом слежу, что происходит с теми, кто пытается докопаться до истины. Думаешь, я не просил через свои связи привезти мне одну такую машину? Думаешь, я благополучно сидел и наблюдал за всем этим, как за каким-то театром абсурда? Вспомни, что стало с генералом Авлином, Тсохэ, Ярту. Куда подевались научные деятели вроде сьера Трейона, Арно Харди и Триш? Давай, ты же наверняка знаешь этих людей.
С каждым последующим именем лицо Лаккомо становилось злее и мрачнее. А прищуренные фиолетовые глаза снова начинали угрожающе светить.
— Они убиты, — сквозь зубы сказал вице-король.
— Верно, — кивнул Эйнаор, поддаваясь волне братских эмоций и с силой стискивая подлокотники до скрипа. — Их убирают. Сразу. С концами. Так, чтобы не осталось следов. Не выживали даже видные деятели. Правительству Цинтерры плевать, какая шумиха потом разойдется по Федерации. Подумаешь, аномальная зона! Подумаешь, корабль неудачно вышел из прыжка. Сбой системы наведения, крушение лайнера, нападение на улице, вирусная инфекция… Способ находился на любого. А теперь представь, Лакки, что было бы, расскажи я тебе еще тогда о военных полиморфах? Ты же сильный. Тебе всё можно. У тебя же есть лучший корабль… — Лоатт-Лэ щедро сдобрил последние слова сарказмом. — Как быстро ты бы пошел казнить Цинтерру? Какой шум ты бы развел из этого дела? А как скоро тебя бы за это убрали? Как думаешь? Даже я навскидку могу придумать несколько вариантов, как тебя достать. Какой тебе больше нравится? Отравление порченными продуктами в здании ОКФ или дротик с ядом с крыши высотки? А может просто пулю из гравитационного дальнобоя или лазерный пучок в спину, чтоб совсем чисто смотрелось? Хорошо, или как тебе взлом системы управления твоего личного флаера?
— Довольно, — прошипел Лаккомо.
— Я молчал, потому что в отличие от тебя я сижу здесь! В этой закрытой дыре, в желтокаменном километровом саркофаге, окруженный стражей. А ты носишься по всей галактике, давно поверив в свою неуязвимость! И для меня счастье видеть тебя живым и невредимым хотя бы раз в год. А не каждый день в рамке в виде памятного портрета на столе!
Эйнаор наконец выдохся и замолчал. Лаккомо продолжал сидеть не шелохнувшись, казалось, даже не дыша. Его злость постепенно уходила, забранная целиком братом. Последние слова отрезвили и заставили задуматься. Сперва об Эйнаоре и его взгляде на такой образ жизни, а потом мысль привычно вильнула на обеспечение безопасности. Лаккомо не хотел снова думать об отношении брата. Не хотел, чтобы на душе снова становилось пусто. Лучше вспомнить, что он говорил про способы его достать. Как там было? Дротик, пуля, снайпер, отравление…? Не выходить на улицу, быть на чеку, предупредить Тень, чтобы постоянно бдила. Способы защититься были всегда.