Пока ванна наполняется водой, от которой идет пар, я достаю чудодейственный крем от прыщей, эту органическую штуку мама купила мне в Бостоне. Травы в составе придают ему не только приятный расслабляющий аромат, но и странный ярко-зеленый цвет. Я начинаю вбивать крем пальцами, и, когда заканчиваю, кажется, будто я размазала по лицу суп-пюре из зеленого горошка. Едва я успеваю скинуть халат и занести одну ногу над ванной, раздается стук в дверь.
– Кто там?! – кричу я, надеясь на то, что это уборка номеров, и я сейчас попрошу их прийти завтра.
– Это Джейсон.
Мне понадобилась целая минута на то, чтобы осознать, что за дверью сейчас стоит Джейсон Липпинкотт, а не какой-нибудь посыльный мальчик по имени Джейсон и не псих-убийца в хоккейной маске из ужастика (хотя, честно говоря, вероятность увидеть за дверью маньяка гораздо выше вероятности увидеть Джейсона Липпинкотта). Я выключаю воду и хватаю халат. Представить не могу, что Джейсону нужно от меня, а значит, мне придется открыть дверь и спросить. Я плотнее запахиваю халат на голом теле (сейчас бы пригодился пояс!) и, стряхивая с правой ноги мыльную пену, прыгаю к двери.
– Что случилось? – спрашиваю я, открыв дверь.
Я изо всех сил стараюсь вести себя непринужденно, несмотря на наготу под халатом, но забываю о ней, едва взглянув на Джейсона: он в крутых потертых джинсах и в темно-синем кашемировом свитере с V-образным вырезом поверх идеально белой футболки. Глубокий цвет свитера подчеркивает синеву глаз Джейсона, и я вдруг понимаю, почему он получил титул «Самые красивые глаза» на вечеринке в честь окончания прошлого учебного года. Сквозь дверной проем я слышу тонкий запах одеколона, Джейсон даже уложил волосы с помощью какого-то средства, и они теперь выглядят так, будто он только что вышел из аэродинамической трубы!
Во время нашей поездки по городу в автобусе он был одет совсем иначе. Тогда на нем была флисовая толстовка North Face, а кепка с эмблемой Sox прикрывала растрепанную рыжую шевелюру. Единственное, что не изменилось, – это огромный комок виноградной жвачки во рту, из которой Джейсон периодически надувает пузыри.
Пока я стою, изучая его подозрительно изменившуюся в лучшую сторону внешность, Джейсон достает из кармана ручку, снимает с нее колпачок и подносит острие к моему лицу.
– Ты что делаешь?! – возмущенно вскрикиваю я, отталкивая его руку.
– Хочу соединить точки, – отвечает он как ни в чем не бывало.
Я хватаюсь за лицо и смотрю на свою ладонь в желто-зеленую крапинку.
– Крутой мейкап кстати, очень авангардно, – продолжает Джейсон, пока я бегу к раковине, чтобы смыть дурацкий крем от прыщей.
Вместо ответа я решительно возвращаюсь обратно к двери и со всей силы хлопаю ею, совершенно не переживая из-за того, что могу защемить ручку Джейсона, а может, и один-два его пальца. Но он оказывается проворнее меня и подставляет руку, останавливая дверь.
– Хочешь пойти на вечеринку? – спрашивает Джейсон, входя, как будто я не пыталась только что съездить по нему дверью.
– Куда? – Я поправляю халат. Очевидно, я не расслышала вопрос.
– На вечеринку, – повторяет Джейсон, и широкая улыбка расплывается на его веснушчатом лице. – Это такое веселое собрание, которое подразумевает музыку и употребление алкоголя…
В моей голове вертится так много вопросов, что я даже не знаю, с какого начать. Мы в городе всего-то часа три, и большую часть этого времени провели в автобусе с двадцатью другими одноклассниками и замученной учительницей английского. Когда Джейсон успел получить приглашение на вечеринку? Где будет эта вечеринка? И почему он вообще стоит у моей двери и предлагает составить ему компанию? Но я не могу спросить обо всем этом сразу, так что задаю самый простой вопрос из тех, что пришли мне в голову:
– Что за вечеринка?
– Ну, я сейчас был внизу, в баре, и болтал с одним парнем…
– Ты был в баре?
– Расслабьтесь, офицер, я заказал колу, – сказал Джейсон, поднимая вверх руки. – Короче, по телику шел матч по соккеру…
– Это футбол, – поправляю я, не знаю зачем.
– Да без разницы. Ну так вот, у парня есть девушка, а ее родители – в Чехословакии…
– Ты имеешь в виду Чехию? – Я снова поправляю Джейсона. Я понимаю, что выгляжу как ворчливая старушка, но не выношу, когда коверкают исторические факты. Или путают географические названия. И… О боже, я начинаю понимать, почему меня называют зубрилой.
– Чего? – морщится Джейсон в недоумении.
Конечно, я не могу не ответить.