Сами гоблины меж тем понесли серьёзные потери в своей войны против Талимбура; горы зеленокожих трупов поравнялись с великими стенами северных крепостей. Именно поэтому, благодаря жертве северных тиранов, юг одержал победу в страшной битве возле озера Лорки. Из сотни тысяч воинов, которые выступили тогда на бой, не вернулся каждый второй, и тем не менее они победили и отбросили противника в его новое снежное логово.
Временно.
Несколько лет спустя они вернулись.
А затем опять, и опять, и опять…
Сто лет прошло с тех пор, на протяжении которых между Южным союзом и зеленокожей ордой гремели бесконечные войны; затихали на десятки лет, разгорались, пылая ослепительным пламенем, и опять затихали; небольшие стычки и вовсе не прекращались никогда.
Именно такой (если расписывать очень кратко и поверхностно) была история и текущее положение вещей в мире «Карабана». Разумеется, можно было углубиться в запутанные отношения между южными владыками, и Михаил был вовсе не против этим заняться, это было интересно и полезно, но сперва следовало понять, что именно представляла собой Мировая угроза. Ведь на первый взгляд человечество и гоблины завязли, и ни одна сторону не могла забодать другую.
«Мировая угроза»
Стоило Михаилу нажать на сверкающую кнопку, и в следующую секунду камера пришла в движение, ускорилась, а затем резко остановилась, когда на экране показалась непостижимо великая чёрная гора, накрытая мягкой облачной шапкой.
Называлась она, по крайней мере теперь, Проклятой. Её чёрная вершина пронизывала небесную высь, а вместе с ней легенды и сказания Карабана. Именно сюда сотню лет тому назад упала звезда, после чего появились первые зеленокожие монстры. Собственно, при ближайшем рассмотрении местный ландшафт действительно обнаруживал следы старинной катастрофы.
Катастрофы, да…
На самом деле Михаил находил всё это немного странным.
Если этот мир действительно представлял собой континент, подвешенный среди вселенской пустоты, откуда здесь могли появиться падающие звезды? Откуда здесь вообще были звезды? А луна? А солнце?
Он стал разбираться и вскоре выяснил, что никакой луны на самом деле не было (ночи Карабана были особенно мрачными). Солнце — было, но совсем небольшое, хотя и довольно тёплое. Михаил попробовал направить камеру в звёздную высь, как вдруг на экране перед ним загорелось сообщение:
«ОШИБКА! Запрещено покидать пределы выбранного мира!»
Занятно… По всей видимости, в понимании книжки не все «миры» были отдельными обособленными вселенными; иногда, как, например, в данном случае, они представляли собой кусочки последней. Вселенная, в которой находился Карабан, на самом деле была намного больше и простиралась в космические выси, но Михаилу позволялось работать только в рамках одного конкретного континента.
Впрочем, это была именно что вселенная, а не Мультивселенная. Последняя по определению предполагала наличие разных вселенных с разными законами. В соответствующей справке книжка делала особенный упор на данное обстоятельство. Некоторые миры могли располагаться в одной и той же вселенной, другие — в разных.
Иной раз в звёздном небе над Карабаном мелькали метеориты и кометы (к величайшему удовольствию местных учёных и астрологов). Загадочная звезда тоже упала из небесной пустоты, но представляла собой нечто намного более ужасающее, нежели просто большой камень.
Когда Михаил стал постепенно спускать камеру в недра Проклятой горы, перед ним стали проноситься леденящие душу образы: каменные толщи пронизывало великое множество мясистых отростков. Некоторые из них были совсем тонкими, как ниточки; другие — с человеческую руку; некоторые из них давно иссохли, в то время как среди других вибрировала и струилась свежая кровь.
Михаил зарывался всё глубже и глубже и наконец увидел картину, от которой у него невольно приоткрылись губы.
В самом сердце горы простиралась огромная пещера, посреди которой все мясистые отростки сливались воедино, обращаясь в громадный кокон. Его пронзала дрожь — сердцебиение, а если присмотреться, можно было заметить внутри него очертания фигуры.
Человеческой фигуры.
При виде последней Михаил почувствовал себя немного неловко: как будто увидел спойлер, который следовало припасти до самого конца истории. Впрочем, он был не столько героем, сколько режиссёром, который продумывает сцену, а потому, наверное, ему следовало привыкать к подобного рода преждевременным откровениям.