— Комета не при чем, — поправил полисмен. — Это летательная машина Хукера.
Джедсон схватил Тассифера за руку, и оба пошли за толпой.
Два пассажира, мужчина и женщина, сошли по сходням с Вашингтонского парохода у загородной гостиницы. Торговля шла вяло уже несколько недель. Гостиницы были фактически закрыты, потому что прислуга, по преимуществу негры, в ужасе и религиозном пыле забросили свое дело и приготовлялись молитвой и пением псалмов ко дню страшного суда.
Дряхлый клерк указал им комнаты и подал мужчине перо со свежими чернилами. Опершись рукой на белую страницу записной книги, он задумался, затем решительно взял перо и написал:
Веньямин Хукер с женой, Кембридж, Массачузетс.
Весь день оба звездных путешественника гуляли по набережной, вдыхая нежные запахи наступающей весны и беседуя о приключениях последних семидесяти часов.
А вечером они сидели на прибережном песке и наблюдали, как темнело море и как отражался в воде первый луч лунного края, только что появившегося над горизонтом. Они не видели толпы репортеров, которые переполняли вечерний поезд, и не подозревали, что являются давно выслеженной дичью.
В полном неведении Хукер и Рода шли дальше и дальше по берегу. Луна, круглая и полная, улыбалась им, как старый, милый друг. Бриз стих, и волны с серебряными гребнями нежно омывали мягкий песок у их ног. Путники присели под соснами и смотрели вверх чрез ветви на синий свод неба с мерцающими на нем огоньками.
— Они мне больше нравятся, когда я смотрю на них с Земли, — прошептала Рода. — Когда они не мерцают, то имеют какой-то недружелюбный вид.
— Да, там, вверху, было немного жутко, — согласился Хукер.
Луна плыла выше и выше, и все побережье было залито снежно-белым светом, так что на несколько километров не было видно ни малейшей тени, кроме того места под соснами, где они сидели. И к этому-то единственному месту подходил Диггс, нью-йоркский репортер.
— Кто-то идет! — прошептал Хукер.
Диггс выследил их. Футах в пятидесяти он остановился и закурил в виде предостережения сигарету. Затем подошел к краю воды, задумчиво посмотрел на луну и произнес:
— Итак, профессор Хукер?..
— Мы попались, — прошептал Хукер. — Он поймал нас. Алло! — ответил он.
Репортер кашлянул и медленно подошел к ним.
— Извините меня, — сказал он живо, — но вы понимаете, немыслимо прогнать метеор, перевернуть солнечную систему — и улизнуть от газетных интервьюеров. Мне очень жаль, но ничего не поделать. А, здесь и мистрис Хукер! Сейчас 10 часов, я должен спешно протелефонировать нашу беседу в Нью-Йорк для утреннего выпуска газеты. Можете ли вы мне ответить на несколько вопросов?
— Право, мне нечего говорить.
— Удивительный человек! — ворчал Диггс. — Позвольте предложить вопрос: достоверен ли весь этот рассказ о высадке на Луне?
Рода указала чрез деревья на желтый диск Луны.
— Видите яркое пятно с тенью на левой стороне от него? — спросила она.
— Конечно, — ответил Диггс.
— Так вот: я была там не дальше как 36 часов назад!
— Чем вы можете доказать это? Какие свидетели…
— Что нам за дело до доказательств! — вмешался Хукер.
— Разумеется, — ответил сочувственно репортер. — Но зато это моя забота. Подумайте, какая реклама будет для нас, если мы окажемся единственной газетой, доказавшей ваше пребывание на Луне!
Далеко на темном горизонте появилось внезапно тусклое сияние, которое делалось все ярче; несколько случайных перистых облачков протянулись над ним.
— Что там такое? — спросил репортер. — Как будто луна восходит; но ведь она уже взошла!
Он повернулся и смотрел на небо, где месяц спокойно плыл между облаками. Хукер молча курил свою трубку, Рода ждала.
На краю далекой водной равнины появилась огненная точка и послала к ним дрожащий луч. Оранжевый диск вынырнул над волнами — блестящий, ослепительный.
— Что это такое? — воскликнул Диггс. — У меня в глазах двоится?
— Нисколько, — ответил Хукер. — Это наш свидетель, то доказательство, которого вы искали. Это Медуза, новый спутник Земли, блуждающий астероид: отныне он будет ходить кругом Земли.
— Две луны?! — спросил Диггс.
— Да, мистер Диггс; можете сообщить в Нью-Йорк, что теперь у нас две луны, два месяца: большой месяц для взрослых и малый для детей. И, наконец, еще один славный месяц, — улыбаясь, добавил Хукер, бросив взгляд на Роду.
— Наш медовый месяц, — прошептала Рода. — Доброй ночи, мистер Диггс!