Выбрать главу

— Да, боюсь, — тихо сказала она. — Боюсь, что не почувствую того, что должна почувствовать.

— Что именно баска?

— Радость. Успокоение. Наслаждение. Восторг, — Дел открыла глаза и заговорила с горечью. — То, что чувствует человек, проведя ночь с любимым человеком или убив ненавистного врага.

Я хмуро уставился в землю.

— Когда я был мальчишкой, — начал я, — я поклялся убить одного человека. Я действительно собирался это сделать. В моей душе была только ненависть. Как и ты, я жил ею. Я ею питался. Каждую ночь я ложился с нею спать и повторял звездам: я убью его. Я был совсем мальчишкой. Дети часто произносят клятвы, но редко их выполняют. Я от своих слов отступать не собирался… и эта клятва помогла мне продержаться, пока в лагерь не пришел песчаный тигр и не загрыз детей. Эта клятва заставила меня взять самодельное копье и самому пойти в Пенджу убивать песчаного тигра. Я решился на это потому что знал, если я убью зверя, племя обязано будет выполнить любую мою просьбу. И тогда я бы попросил.

— Свободу, — пробормотала Дел.

Я медленно покачал головой.

— Возможность убить шукара.

Дел резко повернулась ко мне.

— Старика?

— Этот старик больше других старался заставить меня почувствовать, что я живу в аидах. Только он и заставил меня выжить.

— Но ты его не удил.

— Нет. Три дня я был без сознания. За меня говорила Сула. Она сказала, что я хочу получить свободу, — я пожал плечами. — А я хотел убить шукара и этим освободиться — не физически, а морально. Я мог представить только такую свободу.

— А вместо этого Салсет тебя прогнали.

— Я был свободен идти куда пожелаю. Чула умер.

— Что ты говоришь, Тигр?

— Что в конце концов я победил. Больше всего старик хотел, чтобы я умер, а не ушел… А я его обманул.

— Тигр…

Я заставил себя говорить спокойно.

— Иногда мы стремимся не к тому, что нам действительно нужно. А мы этого не понимаем.

Дел не ответила.

Она прислонилась к стене, как и я долго молчала и смотрела в темноту, и наконец заговорила:

— Ты думаешь, я не права?

Я криво улыбнулся.

— Не имеет значения, что я думаю.

— Имеет, — сказала она и повернулась ко мне. — Мне всегда было важно знать, что ты думаешь.

— Всегда?

— Ну, может не сразу… Когда мы встретились, ты был невыносимым, настоящим самоуверенным Южанином, — Дел даже улыбнулась. — Я думала, что тебя обязательно придется ударить по голове, чтобы вбить в нее хоть немного ума… или может кастрировать, чтобы ты начал думать мозгами, а не тем, что у тебя ниже пояса.

— Ты даже не представляешь, что можешь сделать с мужчиной, Делила, когда он впервые видит тебя. Поверь мне, ни один человек — ни один нормальный мужчина — не может думать о чем-то другом.

— Никогда к этому не стремилась, — поморщилась Дел. — Это ноша, а не дар.

— Мило, — лениво сказал я. — А я-то никогда не считал это ношей.

Дел покосилась на меня.

— Тщеславие тебе не к лицу.

— Мне все к лицу.

— Даже Чоса Деи?

Я нахмурился: игра закончилась.

— Он ко мне не имеет никакого отношения, — мрачно сообщил я. — Он не часть меня. Он даже не часть меча. Он просто паразит.

— Но паразит смертельно опасный. Теперь ясно, что мессия не Шака Обре… — Дел помолчала. — Я до сих пор не могу поверить. Аджани — мессия.

Я пожал плечами.

— Он одержим убийством. Может в этой истории с джихади не все подстроено Аджани — ведь первым Оракула и джихади упомянул святой из Ясаа-Ден — а Аджани состряпал план уже потом, услышав о приходе мессии.

Дел покачала головой.

— Не могу поверить, что человек, которого я знала и тот, с кем познакомился Беллин, одно и то же лицо.

Я нерешительно посмотрел на Дел, но все же заговорил:

— А ты уверена, что знаешь, какой он человек? Ты помнишь только жестокость и убийства… ты видела как Аджани и его люди вырезали всю твою семью, ты видела Джамайла в огне, ты страдала от… ухаживаний Аджани. Тебе было всего пятнадцать и в этом кошмаре ты не могла правильно оценить человека, разобраться в нем. Тебя переполняли чувства — а они плохие советчики.

— Зато они помогают забыть обо всем и сосредоточиться только на поиске убийцы, — отрезала Дел.

— И мы вернулись к тому, с чего начали, — я отошел от стены. — А может и нет.

— Может и нет? Тигр, что ты…

— Пошли, — сказал я, направляясь вниз по улице. — Мне надо поговорить с одним человеком.

— Сейчас? Уже поздно…

— Пошли, баска. Дело неотложное.

Эламайн конечно была уверена, что я пришел к ней. Пока не увидела Дел.

— Эснат, — коротко потребовал я.

Сабо, поприветствовавший нас в дверях, сразу отправился за хозяином, а Эламайн осталась стоять в центре комнаты, закутанная в шелк волос, стекавших по ее ночной рубашке из-под которой виднелись изящные ножки. Оторваться от них было трудно, и я подумал, что взгляд Южанина волнует любая часть тела женщины поскольку обычно все эти прелести скрыты под бурнусом.

— Эснат? — повторила она.

— Он нужен мне по делу, — сообщил я. — Ты спокойно можешь идти спать.

Эламайн покосилась на Дел и снова взглянула на меня.

— Я пойду, — прошептала она, — но только с тобой.

— Не теряй время, — предложила Дел. — Он мужчина, Эламайн, а не домашний котик… и я, в отличие от тебя, считаю, что у него больше здравого смысла и чистоты чем ты ему выделяешь. Можешь липнуть к нему и хитрить, на него это не подействует.

Золотые глаза Эламайн расширились.

— А кто липнет? Кто хитрит? Я не скрываю, чего хочу в отличие от тебя с твоими желаниями… Ты носишь мужское оружие…

Закончить Эламайн не успела — в комнату вошел Эснат.

Он видимо спал и Сабо разбудил его. Увидев нас, Эснат привел в порядок одежду и легкое движение бровей выдало его удивление по поводу присутствия в комнате Эламайн. Тонкие волосы цвета пыли не скрывал тюрбан, как при нашей первой встрече, и они свисали до узких плеч. Прыщей на подбородке стало еще больше, и только тут я окончательно понял, что согласился танцевать за этого человека чтобы он мог произвести впечатление на женщину.

Но сейчас Южная вежливость была ни к чему.