Все больше друзей Аджани — борджуни — подбегали к нам. Мы с Алриком давно уже сбились со счета, они намного превосходили нас числом. Но мы умели танцевать, а они привыкли убивать безоружных.
Времени у нас не было. Еще немного и племена доберутся до круга, в котором танцевали Дел и Аджани. В магический круг нельзя было войти пока пели мечи, но рано или поздно танец закончится и тогда они достанут ее. Ее убьют, если она выиграет танец.
Еще немного, и охранники Аджани расправятся с Алриком и со мной. Но мы продолжали бороться, потому что оставалась надежда на чудо.
И удача вспомнила о нас.
— Пригнись, — предложил знакомый голос. Я не стал уточнять детали и пригнулся. Метко брошенный топор расколол череп моему противнику.
Беллин засмеялся.
— Тренировка, — сказал он.
Теперь мы сражались втроем. Дел танцевала в круге.
Давай, Делила, прикончи его.
В круге полыхнуло пламя, люди начали кричать.
Сначала я не увидел в этом ничего страшного — наверное сторонники Аджани попытались проникнуть в круг и получили отпор — но потом понял, что дело было не в магии мечей.
Чоса Деи хотел вырваться на свободу. Расплачиваться за его пребывание в плену пришлось бы многим.
Может даже Дел.
Ну нет, баска, с тебя хватит. Ты уже платила.
Аджани что-то закричал, но я не понял что именно. Словно тяжелый молот пытался проломить мне череп изнутри, перед глазами все плыло, но кричал Аджани страшно.
Он произнес имя Шака Обре.
Аджани никогда не слышал о Шака Обре.
Я убил еще одного борджуни.
— Держи его, баска, держи.
Бореал взвизгнула. Ледяной ветер вырывался из круга, развевая Южные шелка, от него покрывались инеем волосы и брови. Все, кто еще в силах был двигаться, кинулись прочь.
Я глубоко вздохнул и выдернул клинок из тела.
— Вызови бурю, баска…
В безумном стремлении спастись люди падали друг на друга, пар от их дыхания поднимался в воздух плотным облаком.
В круг вошла зима. Лето уничтожило ее. Порыв горячего ветра опалил лица и я прикрыл глаза рукой.
Раскаленно-белый Самиэль взвизгивал. Я уже не мог вдыхать огненный воздух.
Люди, еще минуту назад готовые растерзать нас, застыли, парализованные страхом. Даже борджуни Аджани прекратили атаку.
Аджани в круге.
С Дел.
Аиды, баска, что с тобой?
Крики затихли, свет померк и в круге вспыхнули две радуги, хотя дождя не было, а воздух был таким горячим, что обжигал горло.
Аджани тихо вскрикнул, Дел наступала на него. Шаг назад, еще, еще. Бореал дразнила Самиэля. Жемчужно-розовый клинок скрещивался с черным.
— Ну потанцуй, — пригласила Дел. — Потанцуй со мной, Аджани.
Назад, назад, назад. Он пытался отбиваться, но не мог.
Я видел оскаленные зубы, напряженное лицо, страх в льдистых глазах. Он боялся не Дел, а того, что почувствовал в мече.
Он был человеком огромной силы, и не только физической. У него была сила воли, но он не знал Самиэля. Он не встречал Чоса Деи…
— Вот этого тебе не одолеть, — пробормотал я.
Аджани что-то закричал. На его шее натянулись сухожилия.
Из круга вырвался жар. Неподалеку загорелась крыша из одеял, потом другая, люди закричали и побежали кто куда. Искандар был в огне.
Ветер летел по улицам, разнося лепестки пламени. На людях загорались бурнусы.
— Нет, — отрезала Дел.
Вызванная Бореал баньши-буря с воем вырвалась из круга, разрывая завесу пламени Самиэля. По зову Дел пришла зима. Дождь со снегом сильнее огня.
Все изменилось за несколько секунд. Баньши-буря пронеслась над Искандаром и улетела. Я вымок и замерз, но досталось всем, даже борджуни Аджани.
Едва утихла буря, атака возобновилась. Мы отбивались. Рядом со мной сражался Алрик, за моей спиной Беллин беседовал со сторонниками Аджани, окружившими нас. Он знал каждого из них и весело выкрикивал приветствия в их испуганные лица. Мы с Алриком слушали и запоминали — нам нужно было знать всех своих врагов.
Баска, мысленно позвал я, продержись еще немного, я иду.
Ребра пронзила острая боль. Я отбил меч, вонзил клинок в живот борджуни и снова вырвал оружие, чтобы повернуться к следующему противнику, но ошибся и проскочил мимо него. Я пошатнулся, попытался удержаться на ногах, но меня поглотили жар, холод и свет, и вся палитра мира.
Баска, баска, я иду — хочу я этого или нет.
Я выругался и понял, что луже в круге. Я больно ударился о землю и меч выпал из рук.
Аиды, голова болит… мир снова поглощает серый туман…
В круге свирепствовала буря. Шел горячий дождь, от земли поднимался пар, дыхание вырывалось изо рта со свистом, как зимой, кончик носа и мочки ушей сразу замерзли.
Бореал сияла всеми цветами Севера. Самиэль был черным.
Возникла новая мысль: если Чоса Деи получит тело Аджани, Дел придется загнать Чоса в свой меч.
Но Дел не собиралась ждать, пока Чоса соберется с силами.
Я лежал на земле и смотрел на Дел. Она была сама ненависть, ярость, одержимость. Дел вспоминала все, что сделал Аджани, во что он превратил ее жизнь, вспоминала человека, который довел ее до края, где равновесие так шатко и его очень легко потерять. Все эти шесть лет Дел шаталась на краю, глядя в бездонную пропасть. Слишком дорого заплатила она за случившееся.
Еще одна плата ничего не изменит. И одновременно изменит все.
Долгая песня Делилы тогда закончится.
Ветер визжал. Он застревал на клинках и рвался, надрываясь в яростном порыве. Я рассматривал исцарапанное лицо Аджани: он был типичным Северянином. Выше меня и шире в плечах, с пышной гривой волос, таких же светлых и густых как у Дел, зачесанных назад с высокого лба. По-мужски Аджани был так же великолепен как дел по-женски. Беллин отметил точно: Аджани сиял очень ярко.
Он сиял слишком ярко: Чоса Деи смотрел из его глаз.
Бледные, пронзающие глаза светились порочным огнем в предчувствии свободы.
Пора уничтожить его, баска — пока он не расправился с нами.
Дел перестала петь, опустила меч и застыла, ожидая.
Ожидая… Ожидая чего?
Или ее ослепило его сияние?
Нет, только не Делилу. Этот человек создал ее как я создал свой меч. В крови, страхе и ненависти.