Я посмотрел на перевязь Дел, лежавшую рядом с моей, на витую рукоять магического меча.
— Ты поклоняешься ЕМУ. Он дает тебе силы выжить?
Дел даже не моргнула.
— Яватма выполняет все свои обещания, — отрезала она.
Алрик вмешался в разговор:
— Если ты не ошибся с выводами, мы должны что-то сделать.
Я хотел ответить, но Дел заговорила прежде чем я успел открыть рот.
— А что если Оракул не самозванец? Ты хочешь пойти против мессии?
— В данную минуту, — сказал я, — я хочу пойти к кузнецу купить новый меч.
Алрик покачал головой.
— У меня есть меч Вашни. С радостью одолжу его тебе, — и пошел в другую комнату за мечом.
Дел дождалась, пока Алрик вышел, и объявила:
— А ты дурак, Тигр. Ты бежишь от своей яватмы, а тебе нужно научиться управлять ею.
— Точно, бегу, — резковато согласился я и наклонился, чтобы поднять кровный клинок. — Вот, бери. Ты выиграла спор, меч теперь твой.
— Тигр, нет…
— Ты выиграла, баска. Ты говорила, что я не выдержу, и оказалась права, — я вложил меч в ее руки. Дел ничего не грозило — она знала имя яватмы.
Дел сжала пальцами острый клинок так, что суставы побелели.
Я нахмурился.
— Поосторожнее, баска. Так можно пальцы порезать.
Но Дел не ответила. Ее глаза стали огромными и черными, а с лица сошли все краски.
— Баска? — я вспомнил о сломанном мече Сарада. — Слушай, дай я…
— Он хочет меня… — прошептали одни губы.
Я вцепился в меч.
— Отпусти, Дел… Отпусти…
— Бореал, — прошептала Дел.
Я застыл. Я просто превратился в камень.
— Он хочет нас обеих…
Одной рукой я быстро сжал рукоять меча, а другой сильно ударил Дел в грудь.
Дел упала, отпустив меч, неуклюже опрокинулась на свою постель и посмотрела на меня с ужасом.
Не из-за того, что я ударил ее — она все поняла — а из-за того, что она узнала. Из-за того, что почувствовала.
— Ты должен убить его, — сказала она.
— Как я могу…
— Убить, — повторила Дел. — Ты должен освободить меч, избавиться от Чоса Деи, ты должен…
— Я знаю, — кивнул я, — знаю. По-моему я сам тебе об этом говорил.
Дел приподнялась, привела себя в порядок, но так и осталась сидеть на влажной земле рядом с одеялами.
— Он хочет меня, — очень тихо сказала она. — Ты понимаешь, о чем я?
Я понял, и мысль эта была так отвратительна, что к горлу подкатил кислый комок.
— Убей его, — повторила Дел, — пока он не сделал мне хуже.
6
Дел моя идея не понравилась.
— За ним нужно следить, — сказала она. — Его нельзя оставлять одного ни на минуту.
Я продолжал заворачивать яватму в одеяло, вздрагивая, когда задевал за ткань распухшим пальцем. Осмотрев его утром, мы определили, что обошлось без перелома, но болел мизинец как в аидах. Дел сделала плотную перевязку, но боль от этого не уменьшилась.
Я положил сверток к стене и поднялся.
— Я не возьму его с собой, у меня есть меч Вашни. Пусть полежит здесь.
— Ты видел, на что он способен…
— Но ты касалась его. Не надо его трогать, и ничего не случится.
— Девочки…
— Лена их хорошо воспитала. Они не войдут сюда, потому что им не разрешили входить, а они достаточно умны, чтобы не навязываться.
Но Дел я не убедил.
— С ним нужно обращаться очень осторожно.
Я вздохнул.
— Конечно. А почему, ты думаешь, я спрашивал вас о джихади?
Глаза Дел расширились.
— Но ты же не веришь…
— Сейчас я готов попробовать что угодно. Может этот мессия и обычный самозванец, но почему не предложить ему попробовать? Танзиры потребуют доказательств его божественности… Чтобы убедить их, ему придется совершить несколько чудес. Почему не попросить его вылечить мой меч?
— Потому что, скорее всего, он не сможет это сделать.
— Может и не сможет, а может сможет, — я пожал плечами. — Почему не попробовать?
Дел хмуро покосилась на меня.
— Ты сам на себя не похож, Тигр.
— Почему? Потому что не хочу соглашаться с тобой или из-за своего желания попросить джихади помочь?
— Я и не вспомню, когда ты со мной соглашался, так что я не об этом. Я имела в виду последнее. Ты всегда заявлял, что любая религия это чушь.
— Я привык говорить то же самое о магии и смотри, до чего меня это довело, — я продел руки в перевязь и пристроил в ней позаимствованный у Алрика меч Вашни. — Слушай, баска, я не говорю, что верю в богов — и не думаю, что смогу когда-нибудь поверить — но кто знает, может джихади, если он настоящий, не просто мессия?
— Не просто мессия? Ты о чем?
— Ну знаешь, чтобы превратить песок в траву одного божественного обаяния маловато, — я ухмыльнулся. — Может он волшебник… может он Шака Обре.
— Джихади? — изумленно переспросила Дел.
— Да. Разве Шака Обре когда-то не правил Югом? Кто сделал страну зеленой и цветущей? Если он действительно создал Юг, почему у него не могло возникнуть желание возродить этот мир?
— Чоса Деи наложил на него заклятие.
— А он наложил заклятие на Чоса Деи. Но теперь Чоса свободен — в некотором роде — может и Шака освободился. Он мог бы появиться как джихади. Может он и есть тот человек, о котором рассказывал Оракул.
Дел задумалась.
— Если он…
— …тогда он у меня в долгу, — закончил я.
Дел скептически приподняла бровь.
— И ты думаешь, что из благодарности он проявил бы к тебе особую благосклонность?
— Еще немного и Чоса Деи уничтожил бы охрану. Кто знает, сколько яватм он успел собрать и сколько магии из них вытянул. Появись мы на несколько дней позже, получи он твой меч — и он бы вырвался. Пусть лучше сидит в моей яватме, чем бродит на свободе. На месте Шака Обре я был бы очень мне благодарен.
Дел слабо вздохнула.
— Смысла в этом не больше, чем в остальных предположениях.
— А если этот джихади не Шака Обре, какая разница? Может он все же сумеет освободить мою яватму.
Дел посмотрела на меч, скрытый под складками плотно закрученного одеяла.
— Он должен умереть, — твердо сказала она.