Итак, повторим ещё раз, уже настойчивее: почему этот дар, эти распиравшие и видимые невооружённым глазом таланты не нашли реализации в том, что принято называть художественным творчеством?
Впрочем, категорично утверждать «не нашли» не совсем справедливо. Антон с детских лет всё время что-то писал. Пепперштейн вспоминает об их совместных опытах:
Когда Кабаков, Бакштейн и Эпштейн создали проект написания эссе на заданную тему, нам очень это с Антоном понравилось, и мы тоже взяли и стали задавать друг другу темы и писать на эти темы эссе. Нам было лет по 14–15… Задавалась какая-то тема — и мы, разойдясь в разные углы комнаты, писали эссе, иногда на тайминг, ограниченное время. Эссе получались хорошие. Помню, было эссе «Дом творчества», где мы описывали наш тамошний опыт. Даже когда он учился в Меде, мы ещё продолжали это делать, потому что я помню эссе «Череп», которое уже написано Антоном с позиции человека, изучающего анатомию. Эссе «Путешествие в Дрезден». И ещё целый ряд.
Когда в феврале 2016 года Сеть всколыхнула история про Мандельштама, Оксимирона и хабаровскую школьницу[43], Носик с удовольствием вспомнил в посте с заголовком «Как я писал стихи Пушкина» собственную подростковую шалость — стихотворение про Меттерниха и Священный союз, которое семиклассником сочинил, по его уверению, за 15 минут — просто потому, что забыл выучить дома стихотворение настоящего Пушкина. «Историю наполеоновских войн я в ту пору изучал довольно старательно, так что населить мой стих именами и событиями рубежа XVIII/XIX веков труда не составило». Прочитав его на уроке литературы и прокомментировав, он сильно расширил исторический кругозор учительницы, но навлёк на неё неприятности (родители, с которыми одноклассники поделились, как их училку провели, справедливо возмутились — что за невежа учит их детей!), что едва не обернулось неприятностями для самого́ юного постмодерниста.[44]
Через несколько лет, в институте, Носик совершил похожую «диверсию» — ближайший студенческий друг Антона и «младший инспектор» «Медгерменевтики» Герман Зеленин вспоминает, что пятикурсника Носика чуть не отчислили за то, что он на военных сборах «слишком серьёзно» подошёл к созданию ротной стенгазеты:
Первый (и единственный) выпуск нашего боевого листка был о том, что присяга — это не просто слова. За ними стоит статья УК. И прежде, чем их произносить, лучше задуматься, готовы ли вы отправиться, например, в Афганистан исполнять интернациональный долг… Готовы ли вы нести уголовную ответственность за отказ выполнять все приказы советских военно-начальников?
Немногие прочли этот текст — потому что читать боевые листки студентам в голову не приходило, к тому же этот был на утро снят со стенда замполитом нашей военной кафедры. Мы же были низложены перед строем… Эх, приятно вспомнить![45]
•
Он обладал огромным талантом, — уверяет Пепперштейн. — Превосходно рисовал, у меня хранится много его хороших рисунков, и вообще у меня в архиве очень много его произведений, и литературных тоже, дожурналистского периода. Очень важно, чтобы люди, читая об Антоне, понимали, что он далеко не только журналист и медиаменеджер, — он ещё и очень талантливый художник и писатель.
Все близкие уверяют: Антон всё время что-то писал, показывал им… но не публиковал.
Даже когда в 96-м году в Израиле ближайший друг Носика Демьян Кудрявцев начал выпускать поэтический альманах «Обитаемый остров» — Антон не поддержал друга стихом. «Стихи Носика я видел, публикаций — нет», — лаконично ответил мне Кудрявцев.
Однако в июле 2004 года Антон с искренним изумлением обнаружил, что его школьные малоприличные частушки не просто сохранились, но и стали фольклором:
25 лет назад был я мал и глуп, а потому сочинял всевозможные дурацкие стишки.
Полагал при этом, вероятно, что дальше 8 «А» класса творчество это вряд ли куда-нибудь уйдёт — дальше оно и не предназначалось, и механизмов, казалось бы, не было: ни Интернета, ни ФИДО, ни даже на худой конец множительной техники в публичном доступе…
Хрен я угадал, как показало беглое знакомство несколько лет назад со сборником русского школьного фольклора, где обнаружилось несколько «садистских частушек» моего детского сочинения.
Сегодня вдруг выяснилось, что в Интернете дожили до наших дней и другие образцы моего детского творчества, типа английских частушек. Углублённый вебсёрч выявил ещё десяток-другой моих детских сочинений (например, лимериков), попавших на веб непонятным способом. К счастью, никакой любовной или гражданской лирики там не оказалось. Уфф.[46]
43
История так и осталась не до конца понятной: школьница то ли и впрямь сознательно выдала текст Оксимирона за юношеское стихотворение Мандельштама, то ли просто сравнила с ним текст Оксимирона, действительно позаимствовавшего у Мандельштама рефрен «всё переплетено», а скандал возник из-за невнимательности записавшей видео одноклассницы, принявшей сравнение за подмену.