Спонсоры стали приходить с женами и дочерьми. В отдельные вечера в клубе присутствовало несколько спонсоров. Это создавало атмосферу конкуренции.
К концу недели Доктор получил три предложения. Бобби Бэрри мог получать полторы тысячи долларов в неделю. Его гонорар подлежал увеличению через каждые тринадцать недель. Доктор снова заявил, что в передаче примут участие и другие исполнители. Агентства, представлявшие спонсоров, быстро согласились.
Доктор посетил в обществе представителей агентств каждого из трех заинтересованных спонсоров и ушел от них с соглашением относительно Бобби Бэрри. Всякий раз Доктор поднимал вопрос об остальной части передачи. Спонсор соглашался с тем, что агентство продумает детали. Предложение оставалось в силе.
Теперь Доктор почувствовал, что он может встретиться наедине с управляющими трех агентств и «обсудить детали».
Придя в агентство «Старр, Брук и Кодри», Доктор попал в кабинет вице-президента Стивена Кодри. Когда Коуна спросили, кто будет участвовать в передаче, Доктор начал перечислять. Бобби — полторы тысячи долларов. Ансамбль — семьсот пятьдесят. Сценарист — двести пятьдесят. Комик — пятьсот долларов. Режиссер — пятьсот. Приглашенная звезда — тысяча долларов.
Общая сумма — четыре с половиной тысячи долларов в неделю. Немало за еженедельную передачу, которая еще не подтвердила свою рентабельность, заметил Кодри. Но поскольку спонсор хотел получить Бэрри, а агентство было уверено в успехе, рискнуть стоило. Первые тринадцать недель — испытательный период — все покажут.
Доктор тотчас поправил Кодри.
— Первые двадцать шесть недель!
Кодри замер, но в конце концов согласился. Доктор кое-что понял. Кодри явно получил указание начать торг с тринадцати недель, но при необходимости согласиться на двадцать шесть. Значит, спонсор всерьез заинтересован в Бэрри. Доктор почувствовал, что он готов завоевать главный приз в этой игре. Он принялся торопливо писать цифры и складывать их. Он проделал вычисления дважды, чтобы не ошибиться. Все это время Кодри сидел в своем кресле и пытался рассмотреть, что пишет Доктор. При этом вице-президент старался скрыть свое любопытство.
Наконец Доктор произнес:
— Остается один последний пункт.
— Последний пункт? — настороженно повторил Кодри.
— ТКА занимается бизнесом не ради удовольствия, — сказал Доктор. — Мы должны определить наши комиссионные.
— Ваши десять процентов — это доля от полутора тысяч. От гонорара Бэрри. Так было всегда, — уверенно заявил Кодри.
— Да, вы были бы правы, если бы мы продавали вам только Бобби Бэрри. Мы бы взяли десять процентов из его гонорара. Но мы продаем вам целый пакет. Бэрри, ансамбль, сценариста, режиссера, гостя. Мы готовы согласиться на наши обычные десять процентов.
— Десять процентов… от общих затрат?
Кодри поднялся с кресла.
— Это немыслимо! Мы не станем платить столько! Десять процентов от всей суммы! Это… это…
— Четыреста пятьдесят долларов в неделю, — быстро подсказал Доктор.
— Мы не можем платить такие комиссионные, — тихо заявил Кодри.
— Я не сказал, что вы должны платить их. Просто мы продаем вам пакет стоимостью пять тысяч долларов.
— Наш клиент попросит показать, из чего складывается эта цифра.
— Не делайте этого.
— Но мы обязаны! — заявил Кодри.
— В таком случае…
Доктор встал, взял листок с цифрами, сложил его вдвое и убрал в карман, собираясь уйти.
— Подождите! — испуганно произнес Кодри.
— Да? — сказал Доктор, демонстрируя намерение удалиться.
— Вы обещали продать нам Бэрри за полторы тысячи долларов! — заявил Кодри.
— Я готов сделать это, — ответил Доктор. — Если мы «проработаем детали». Если вы не хотите сказать спонсору о том, что вам не удалось сделать это и получить Бэрри, подумайте о том, что я сказал. Весь пакет целиком за пять тысяч долларов. Или забудьте о Бэрри!
Доктор ушел. Ему не было необходимости видеть лицо Кодри. Оно, несомненно, походило на лицо Болдинга в тот день, когда Доктор поставил его в сложное положение, послав к черту клиента-антисемита. Все руководители агентств, оказавшись под давлением обстоятельств, выглядели одинаково. Эти вежливые, невозмутимые, спокойные, хорошо одетые американцы англо-саксонского происхождения умели быть надменными и высокомерными, когда они являлись хозяевами положения. Пусть мерзавец немного помучается.