Пипин удовольствовался шатким верховенством над итальянскими лангобардами. После своего восхождения на трон он предпринял еще два похода на саксонцев, потребовал от них дань и способствовал отправке к ним миссионеров.
Но эти инициативы не имели длительного эффекта, так как король после итальянских операций направил основное внимание на юго-запад своих владений. Там в 732 г. Карл Мартелл остановил арабско-исламское нашествие, но вынужден был этим ограничиться, потому что арабы удерживали многочисленные опорные пункты севернее Пиренеев. Это были форпосты, которые не могли обходиться без подкрепления исламского тыла. Когда Пипин стал королем, этот тыл сильно ослабел из-за раскола на омейадов и аббасидов[23]. Появилась благоприятная возможность для Пипина довести до конца дело Карла Мартелла. Это произошло, когда в 759 г. Нарбонна, последний и опаснейший арабский опорный пункт на франкской территории, попал в его руки.
Пипин сразу же попытался привести в строгую вассальную зависимость ненадежную Аквитанию. Завоевание этой страны отняло у него восемь лет. Наконец в 768 г., когда теснимый франками аквитанский герцог Ваифар был убит собственными подданными, цель, в основном, была достигнута.
Включение Аквитании во франкское королевство, ставшее основой будущей Франции, было последним достижением Пипина. Вскоре после этого, осенью 768 года, он умер. Мало кто из правителей смог настолько радикально изменить историю своего рода, своего королевства и даже всей Европы. В чем-то Пипин выступил как преемник начинаний своих предков, во многом — как основатель новых, определяющих будущее тенденций, которые продолжили другие, и прежде всего, его сын Карл Великий.
Правда, сам Пипин предназначал эту задачу не одному двадцатишестилетнему Карлу, но также и его младшему брату Карломану, который принял помазание вместе с ним. Снова древний предрассудок о королевской крови, несмотря на весь горький опыт, привел к разделу королевства между сыновьями монарха. Но Пипин все-таки немного отошел от прежнего обычая: он разделил королевство не на восточную и западную половины, а провел границу от юго-запада на северо-восток, так что каждый из соправителей получил долю как на романском западе, так и на германском востоке. Надзор за присоединенной Аквитанией достался обоим. В остальном Карл получил северную, а Карломан — южную часть. Это означало, что владения Карла широким фронтом граничили с саксонцами, но были полностью отрезаны от Италии. Остается неизвестным, какими соображениями руководствовался Пипин при этом разделе. Возможно, он хотел дать каждому из сыновей равные шансы. Интересно еще и то, что он не вовлекал ни одного из них в свои крупные военные операции.
Итак, смена власти в 768 г. происходила так же, как и при Меровингах. Снова власть была разделена между сыновьями, оба были коронованы в один и тот же день в своей части королевства: Карл в Нойоне, Карломан в Суассоне. Одновременность подчеркивала, что ни один из них не имел преимущества. И в самом скором времени снова обнаружилось, что один не доверял другому, потому что каждый хотел превзойти брата. Насколько позволяют судить источники, это никого не удивило. Очевидно, здесь, как и при всех разделах королевства, сыграло решающую роль представление, что лучший добьется своего, а кто умнее и сильнее, покажет будущее.