Великая империя Ахеменидов не в последнюю очередь именно из-за своей колоссальной протяженности с запада Малой Азии до стран нынешнего Туркестана и Пакистана была весьма неустойчивым образованием. Время от времени ее сотрясали тяжелые внутренние и внешние кризисы, из которых правящие цари выходили в основном лишь с помощью греческих наемников, взятых ими на службу. Такое положение вещей уже на рубеже 5–4 веков до н. э. наводило некоторых деятелей греческого и западномалоазийского мира на мысль вторгнуться во главе греческих войск в центральные районы империи и вызвать здесь великого царя на бой за корону и господство над Азией. Младший Кир, сам принадлежавший к царскому роду Ахеменидов, положил этому начало: под Кунаксой он победил Артаксеркса Мемнона, но сам пал в бою. Аналогичные планы спартанского царя Агесилая и фессалийского тирана Ясона также не осуществились. Теперь Филипп всерьез занялся проектом большой войны с персами, после того как он захватил гегемонию над Элладой; но и ему судьба не позволила осуществить свой план. Хотя «синедрион эллинов» проявил уступчивость и принял решение о «панэллинской войне в отмщение», настроения в Греции ей не благоприятствовали. Однако еще до окончания военных приготовлений летом 336 года до н. э. 47-летний царь пал от руки убийцы. Вместе с македонским царством и империей, которая, кроме Греции, включала большую часть стран Балканского полуострова, Филипп II оставил, как свое политическое завещание, проект войны с персами сыну и наследнику Александру, которому еще не минуло 20 лет и который, в соответствии с древним правом и обычаем, был торжественно провозглашен царем на собрании македонского войска.
Александр был македонцем лишь по отцу, его мать была родом из Эпира. Предание рисует нам его мать Олимпиаду полуварваркой, распущенной и исполненной диких страстей женщиной, но в то же время высокоодаренной. Демонические черты ее характера были причиной большого влияния не только на окружение, но даже на ее врагов. Кое-что в характере Александра вполне можно отнести к материнской наследственности, однако это не должно заставлять проводить между Александром и его отцом слишком резкое различие с точки зрения их натуры и целей. Филипп ни в коей мере не был трезвым политиком реальности, как показывает его проект войны с персами, который хотя и не был фантастическим с точки зрения его осуществления, но отвечал не интересам македонского народа и государства, а скорее личным амбициям этого честолюбивого человека, озабоченного в основном приумножением своей мощи и владычества.
Родившийся в 356 году до н. э. Александр уже в детстве показывал, что чувствует свое высокое призвание и чрезвычайно устремлен к славным деяниям. Предание рассказывает, что когда приходили вести о новых победах отца, он с мрачной миной говорил своим товарищам по играм, что на его и их долю не останется больше великих и славных дел, потому как отец уже все переделал. По достижении сыном 13 лет Филипп отдал его на воспитание величайшему ученому и философу того времени, Аристотелю из Стагиры. Два года Аристотель посвятил этому занятию в уединении македонского местечка Миеза. Без сомнения, ему удалось за это время пробудить у высокоодаренного юноши интерес и любовь к ценностям греческой культуры, и особенно к поэтическому искусству греков, но не следует слишком переоценивать влияния философа на становление личности воспитанника. Не подлежит сомнению, что, например, религиозные представления Александра и его учителя были в корне различны и что в области политики взгляды учителя и ученика не имели ничего общего, Александр шел здесь своим собственным путем.
За периодом обучения в Миезе последовал период военных испытаний. В битве при Херонее восемнадцатилетний Александр, по-видимому, совершенно спонтанно вырвался вперед во главе левого македонского фланга, что не было предусмотрено планом его отца, но тем самым предрешил исход кровавого сражения. Два года спустя он стал царем и вступил на путь, который указали ему его натура и его гений. Началось новое время в истории тогдашнего мира.