Наместником в Испанию послали разорившегося молодого патриция Гая Кальпурния Пизона, чтобы он поддержал заговор из этой провинции, надеялись также активизировать транспаданов. Планы были выданы, консулы под военным прикрытием вступили в должность 1 января 65 г. до н. э., и покушение отложили на более поздний срок. Между тем в Испании убили Пизона. Насколько далеко зашло участие Цезаря и Красса, остается неизвестным; вполне возможно, что они поощряли заговор, чтобы им поручили его подавление, и таким образом Цезарь и Красс получили бы в свое распоряжение войско. Во всяком случае, они не были скомпрометированы, тем более что ничего не произошло.
Но то, что связь с Каталиной существовала, обнаружилось в 64 г. до н. э., когда Цезарь был председателем суда присяжных (iudex quaestionis) и в качестве такового осудил двух сулланцев, участвовавших в проскрипциях; но когда потом перед его судом предстал Катилина, Цезарь оправдал его, хотя тот ничего не отрицал — яркий пример того, насколько Цезарь как судья руководствовался политикой. Он тогда считал, что Катилина может ему еще понадобиться. Катилина баллотировался в консулы в 63 г. до н. э., и казалось, что все складывается для него благоприятно. По-видимому, Красс и Цезарь его поддерживали, и даже баллотировавшийся вместе с ним Антоний принадлежал к его клике. Но консульство способного на все человека, за которым стояли вожди партии популяров, показалось сенаторам слишком опасным. Они поступились чувством чванства своей социальной принадлежности и выбрали «нового человека», Цицерона.
Когда на следующий год Катилина увидел, что его избрание в консулы снова натолкнется на сопротивление манипулируемого Цицероном сената, он решился на насилие. Намерение убить руководящего выборами Цицерона было разоблачено, но, несмотря на это, второй заговор распространился и приобрел гораздо больший размах, чем первый. Теперь Катилина под лозунгом погашения долгов, «новых финансовых списков», собрал вокруг себя обанкротившихся потомков жертв Суллы, а также нажившихся на проскрипциях, которые тоже обанкротились из-за расточительства, сформировал в Этрурии войско. Когда все попытки достичь цели в Риме другими путями закончились неудачей, он отправился в Этрурию. Но при этом оставил в Риме определенное число заговорщиков. Они должны были в случае, если Катилина появится с войском перед городом, поднять восстание и начать грабеж, поддержав его таким образом изнутри.
Через несколько недель Цицерону удалось предотвратить новое покушение на свою жизнь и наконец изобличить главных заговорщиков и арестовать их. Хотя между тем вышло чрезвычайное постановление сената и тем самым было объявлено осадное положение, Цицерон добился голосования сената по поводу их казни. В дебатах первые ораторы высказались за «высшую меру», то есть за смертную казнь. Только Цезарь уклонился от голосования. Не подвергая сомнению законность казни, он объявил ее нецелесообразной не только потому, что при всей формальной допустимости казнь такого известного гражданина без права апелляции может наделать шуму: она может быть воспринята как противоречащая законам и обычаям, которые служат для защиты граждан от произвола чиновников. Поэтому он предложил пожизненное заключение в италийских общинах.
Напоминание Цезаря о воздействие казни на общественное мнение произвело впечатление. Предыдущие ораторы сняли свое предложение, а следующие присоединились к Цезарю, и только после возобновления дебатов Катону в его страстной речи, где он сослался на государственную безопасность, которой угрожала мягкость Цезаря, удалось настоять на смертной казни; она состоялась в тот же день.
Выступление Цезаря было дипломатическим шедевром. Не оспаривая законность чрезвычайного постановления сената, он снял с себя ответственность за последствия этих полномочий сената, которые популяры всегда подвергали сомнению. Цезарь дистанцировался от смертной казни, правовые основы которой оспаривались, и мы можем предполагать, что человек, сделавший позже милосердие (dementia) добродетелью правителя, совершил это не только по расчету. Цезарь сделал для спасения арестованных все, что было возможно в тот момент, и одновременно осудил их деяния и отмежевался от них. Это являлось необходимым, так как ходили слухи о связях Цезаря и Красса с Катилиной. Насколько далеко они зашли, остается неизвестным. То, что они существовали в конце 64 г. до н. э., доказано.