«Я — переходная форма, — подумал он, — и когда-нибудь я стану ненужной вещью».
Из «Руководства по Улью»:
«Свобода выражает концепцию, которая неразрывно связана с дискредитированным термином „индивидуализм (эго)“. Мы не жертвуем ничем из этой свободы, чтобы сделать более эффективным, надежным и подготовленным наш род».
Мерривейл стоял на балконе комнаты в трехэтажном мотеле и ждал рассвета. Было прохладно, но он был одет в серый шерстяной свитер с высоким воротником. Тот был достаточно плотным, чтобы защитить его от холода, даже когда Мерривейл перегибался через металлическую балюстраду. Он задумчиво курил сигарету, прислушиваясь к ночным звукам. Со стоянки были слышны далекие шаги, а из расположенной ниже комнаты, где только что включился свет, доносились слабые голоса.
Дверь этажом ниже открылась, выпустив огромным веером по всему ковру до голубого края бассейна сноп желтого света, в который вошел один человек — он посмотрел вверх.
Мерривейл, бросив взгляд вниз, узнал Гаммела и подумал, что фэбээровец уже имеет сведения относительно землетрясения, чей далекий рокот, наполнив комнату первобытными страхами, разбудил его почти сорок пять минут назад. Гаммел уже проснулся, а комната внизу использовалась в качестве командного поста, так что Мерривейл тут же позвонил туда.
— Что это было?
— Похоже на землетрясение. Мы проверяем, есть ли какие-либо разрушения. С вами все в порядке?
Мерривейл повернул выключатель, располагавшийся рядом с кроватью. Потом огляделся.
— Да, со мной все в порядке. Кажется, ничего не разбилось.
Кое-кто из других постояльцев мотеля выбежали на балкон или во двор, однако большая часть к этому моменту уже вернулась в свои комнаты.
Гаммел, узнав Мерривейла на балконе, жестом пригласил спуститься вниз.
— Поторопитесь.
Мерривейл потушил сигарету, потом раздавил ее ногой и прошел по балкону к лестнице. В поведении Гаммела ощущалась какая-то тревога.
Мерривейл за десять секунд спустился вниз, перепрыгивая через ступеньки, не беспокоясь о поднимаемом им шуме. Он вбежал в комнату, открытую Гаммелом изнутри, а потом услышал, как дверь захлопнулась за ним.
Только уже в комнате Мерривейл, увидев трех мужчин за столом, на котором был установлен радиопередатчик и телефон со снятой трубкой, начал понимать всю серьезность происходящего.
За столом у стены находилась кровать, покрывало было сорвано и валялось на полу. На перевернутую пепельницу, упавшую со стола, никто не обращал внимания. Один из мужчин был в пижаме, однако Гаммел и остальные двое уже успели одеться. Свет исходил от двух торшеров, стоявших рядом со столом. Глаза всех четверых, включая и Гаммела, были направлены на телефон со снятой трубкой. А двое буквально впились в него взглядом. Мужчина в пижаме смотрел то на телефон, то на Мерривейла. Гаммел показал рукой на аппарат, не отрывая глаз от Мерривейла.
— Черт возьми! Они ведь знают наш номер! — выругался Гаммел.
— Что? — Мерривейла покоробил этот обвинительный тон.
— Мы поставили этот телефон вчера поздно вечером, — объяснил Гаммел. — Это частная линия.
— Не понимаю, — сказал Мерривейл, изучая каменное лицо Гаммела, ища в нем ключ, который объяснил бы этот странный разговор.
— Звонил Хелльстром, — произнес Гаммел. — Он сказал, что один из ваших людей находится у него… и… у вас есть человек по имени Эдди Джанверт?
— Коротышка? Коротышка возглавлял группу, которая…
Гаммел приложил палец к губам.
Мерривейл кивнул понимающе.
— Хелльстром сказал мне, — продолжил Гаммел, — что нам лучше послушать то, что сообщит ваш человек, иначе они разнесут этот городок и половину штата Орегон к чертям собачьим.
— Что?
— Он утверждает, что все мы почувствовали вовсе не землетрясение — это было оружие нового типа, с помощью которого, по его утверждениям, он может разорвать планету на куски. Насколько можно доверять этому вашему Джанверту?