— А что ты предлагаешь?
— Если мы начнем распространяться об этом, нас просто посчитают сумасшедшими. Кроме того… мы ведь были там… вдвоем…
«Да уж, мы в ловушке», — подумал он. И представил, что бы сказал Уили, если бы ему сообщили об этом ночном происшествии: «Так ты говоришь, что был с чужой женой, так? Наверное, угрызения совести и вызвали у вас одинаковые галлюцинации?» А если бы они стали возражать и пытаться объяснить все, то добавил бы: «Какой еще волшебный народец? Мой дорогой Фурлоу, с тобой все в порядке?»
Рут прижалась к нему.
— Энди, если они могут заставлять ненавидеть, может тоже самое они могут делать и с любовью?
Он свернул к обочине, выключил двигатель, поставил машину на тормоза и потушил фары.
— В данный момент их здесь нет.
— Откуда ты знаешь?
Он посмотрел в ночное небо — сплошная темень, на небе, затянутом облаками, не было видно даже звезд… и никакого свечения таинственного аппарата… Но что это там, за деревьями, стоящими у дороги… что там мелькнуло?
«Неужели они способны внушать нам любовь?»
Черт бы побрал ее за этот вопрос!
Нет! Я не должен проклинать ее. Я должен любить ее… должен!— Энди? Что ты делаешь?
— Думаю.
— Энди, даже хотя мы оба пережили это… но все равно это мне кажется таким нереальным. Может, существует и другое какое-то объяснение? Я хочу сказать, почему вдруг ни с того ни с сего заглох мотор… Ведь почему бы мотору не заглохнуть, а фарам не выключиться. Правильно?
— Что ты хочешь от меня? — спросил он. — Чтобы я сказал тебе: да, я псих, мне все это привиделось, я…
Она приложила палец к его губам.
— Я хочу, чтобы ты никогда не переставал любить меня.
Он попытался обнять ее за талию, но она оттолкнула его.
— Нет. После того что произошло, я хочу быть уверена, что мы сами занимаемся любовью, а не по чьему-то принуждению.
«Черт бы побрал ее прагматизм! — мысленно выругался он, но потом поправил себя: — Нет! Я люблю ее… но действительно ли я ее люблю? Может, мне внушает это чувство кто-то другой?»
— Энди? Ты можешь кое-что сделать для меня?
— Что?
— В доме на Манчестер авеню… где я жила с Невом… Там остались кое-какие мои вещи, но я боюсь ехать за ними одна. Не согласишься ли ты съездить вместе со мной туда?
— Сейчас?
— Чуть попозже. Нев, наверное, еще на фабрике. Мой… отец, если ты знаешь, сделал его заместителем директора. Тебе не говорили, почему он женился на мне? Ради бизнеса.
Фурлоу коснулся ее руки.
— Ты хочешь, чтобы он узнал… про нас?
— Он и так знает достаточно.
Руки Фурлоу снова легли на руль.
— Хорошо, дорогая. Как скажешь.
Он опять включил двигатель и вывел машину на дорогу. Теперь они ехали молча. Покрышки шуршали по мокрому асфальту. Свет фар встречных машин ослеплял их. Фурлоу отрегулировал свои линзы. Это было не так уж просто — они должны были пропускать достаточно света, чтобы он мог видеть дорогу впереди, но при этом не страдать отсвета фар встречных машин.
Наконец Рут сказала:
— Мне не нужно никаких неприятностей, а тем более драки. Ты останешься в машине. Если понадобится помощь, я позову.
— Ты уверена, что мне не стоит идти с тобой?
— Он не посмеет ничего предпринимать, если будет знать, что ты ждешь меня в машине внизу.
Фурлоу пожал плечами.
Наверное она была права. Конечно, она лучше знала характер Нева Хадсона. Но все равно у него засосало под ложечкой от предчувствия какой-то беды. Ему казалось, что события последних дней, даже тот жуткий случай этой ночью, каким-то образом связаны между собой.
— Почему я вышла за него замуж? — сказала вдруг Рут. — Я постоянно задаю себе этот вопрос, но одному Богу известен ответ на него. Просто, кажется, все дошло до того момента, когда… — Она пожала плечами. — После событий сегодняшней ночи у меня появились сомнения, осознает ли каждый из нас поступки, которые он совершает. — Она посмотрела на Фурлоу. — И все же, что происходит, дорогой?
«Вот именно, — подумал Фурлоу. — Вот он, самый главный вопрос: не кто те существа… И чего же они хотят? Почему они вмешиваются в нашу жизнь?»
Глава 8
Фраффин пристально смотрел на изображение, возникшее над его пультом управления. Это был Латт, начальник службы наблюдения, широколицый Чем, кожа его была стального оттенка, и его отличала резкость и жестокость при принятии решений и чересчур большая прямолинейность. Он соединял в себе все лучшие качества, необходимые для механика, но на его нынешней должности эти качества порой мешали ему.