Подобные приемы напоминали позднесоветский период, когда использовались повторы и набор фраз, включая почти точное повторение целых кусков языка или "шаблонов" (Gorham 2016; Yurchak 2005: 63). Другой прием, особенно заметный в бульварной прессе, заключался в том, что СМИ контекстуализировали новые статьи, включая в них пространные выдержки из предыдущих материалов (Mazur 2014). Аналогичным образом "Российская газета" вставляла в свои материалы целые разделы из связанных предыдущих статей (Забродина 2014а, 2014б; Домчева 2014; Зубков 2014; Воробьев 2014б, 2014а).
Несмотря на склонность к повторам, для сохранения значимости сравнения источники должны были адаптировать свои повествования к развитию событий. Обращения СМИ и политиков к историческим точкам сравнения были более частыми и драматичными в те моменты, когда объективная реальность угрожала делегитимизировать российскую версию событий. Напротив, анализ использования СМИ ссылок на историческое обрамление, отслеженный по датам, показывает, что они сокращали использование исторического обрамления, когда события развивались в пользу правительства, подтверждая убеждающие намерения, лежащие в основе использования исторического обрамления. СМИ и политики часто сопровождали такие изменения сменой тона, так что любое увеличение количества ссылок происходило наряду с более острой и милитаристской риторикой. Например, при освещении украинского кризиса на неделе, закончившейся 23 марта 2014 года, последовавшей за аннексией Крыма , большинство СМИ значительно сократили количество сравнений украинского кризиса с Великой Отечественной войной, заметно смягчив риторику (Чигишов 2014c: 03.54).
Историческое обрамление само по себе не является новым явлением и опирается на давнюю традицию исторической аналогии сверху вниз в России: война в Донбассе была объединена с Великой Отечественной войной, так же как советские власти представляли 1941-1945 годы как повторение войны 1812 года против Наполеона, которая, в свою очередь, изображалась как повторение битвы под Москвой 1612 года. Возможно, использование исторического фрейминга имеет свои корни не только в конфликтах и разделениях, но и в коммунистическом прошлом, где власти часто пересказывали историю "в презентистских рамках" (Lampe 2003: 4), напрямую связывая ее с сегодняшним днем. Коммунистические лидеры часто обращались к прошлому, чтобы поддержать легитимность новых социалистических государств, "обеспечивая исторический прецедент" (Lampe 2003: 4; см. также Brandenberger 2002).
Изучая памяти на посткоммунистическом пространстве, Майкл Бернхард и Ян Кубик (2014) описывают концепцию, схожую с историческим обрамлением: мнемоническое наслоение. Этот термин обозначает, как одна память сочетается с другой, принимая ее подтекст. Однако, несмотря на структурное сходство, историческое фреймирование отличается тем, что предполагает детальное смешение текущих событий с историческими. Более того, исторические события выполняют не только сравнительную, но и каузальную функцию: поскольку настоящее событие совпадает с прошлым, мы знаем, как будет развиваться настоящее событие - точно так же, как и прошлое. Иначе говоря, вместо того чтобы накладывать друг на друга нарративы, в историческом обрамлении они сливаются воедино. Это объединение также отличает историческое обрамление от понятия Александра Эткинда " memory event", поскольку последнее создает разрыв с общепринятой репрезентацией данного исторического события, тогда как историческое обрамление - это интенсификация уже принятой репрезентации (Etkind 2010). Тем не менее, есть некоторые схожие эффекты, а именно: историческое обрамление, как и события памяти, наделяет прошлое новой жизнью, хотя, возможно, не в будущем, а в настоящем.
Джуария Гилани и др. ближе всего подошли к изложению исторического фрейминга в своем исследовании исторических аналогий и их эффектов (Ghilani et al. 2017). Некоторые из приведенных ими аналогий являются примерами исторического фрейминга, поскольку они представляют собой устойчивые и интенсивные смешения, но, несмотря на то, что здесь есть совпадение, историческая аналогия часто представляет собой одноразовое неразвитое сравнение, в отличие от исторического фрейминга. Более того, как уже отмечалось, историческое обрамление требует если не причинно-следственной связи, то, по крайней мере, структурного сходства, которое (предположительно) приводит к аналогичным результатам: настоящее событие происходит так, потому что и/или так же, как и прошлое событие, произошло именно так. Это касается как абстрактных и умозрительных связей, как между Великой Отечественной войной и украинским кризисом 2014 года, так и более конкретных, как между более близкими событиями 1990-х годов и эпохи Путина. Несмотря на эти расхождения, многие выводы Гилани и др. актуальны: например, они показывают, что нарративы СМИ становятся гораздо более впечатляющими при использовании развитых исторических аналогий.