Российские государственные СМИ и политики отвергали идею о том, что система, согласованная на Ялтинской конференции в 1945 году, больше не актуальна: "Ялтинско-Потсдамская система, основанная на признании международного права, еще не ушла в прошлое" (Ермолаева 2015). Эта вера в значимость Ялты опиралась на постоянно повторяющийся (после 2015 года) аргумент о необходимости возвращения к мировому порядку, установленному там, - еще один способ подчеркнуть преемственность между СССР и Россией, с целью утвердить право России на статус мировой державы и решение основных вопросов глобального управления. Визуально это было подкреплено новым памятником "большой тройке" (Уинстону Черчиллю, Франклину Д. Рузвельту и Иосифу Сталину), установленным в Ялте в феврале 2015 года. На открытии памятника Сергей Нарышкин, в то время председатель Государственной думы и Российского исторического общества, заявил, что статуя является предупреждением тем, кто "искажает историю" (BBC Russian 2015).
В своей речи в ООН Путин подчеркнул необходимость совместной работы стран: "Подобно антигитлеровской коалиции, она могла бы объединить широкий круг сторон, готовых решительно противостоять тем, кто, подобно нацистам, сеет зло и ненависть к человечеству" (Латухина 2015c). Подобные заявления усиливали важность защиты ООН как "плода великой Победы" (MID 2015a). Таким образом, политики и СМИ сакрализировали ООН и Ялтинскую систему, описывая (предполагаемые) попытки подорвать их как часть более широких усилий по извращению памяти о Второй мировой войне, как если бы они были абстрактными проявлениями оскверненных советских военных мемориалов, о которых так часто упоминала в своих брифингах пресс-секретарь МИД Мария Захарова (MID 2015e, 2015g, 2015k). ООН и Ялтинская система также использовались для придания легитимности российскому вмешательству в Сирии: Путин назвал Россию "действующей на основе Устава ООН, то есть на основе основополагающих принципов современного международного права" (Латухина 2015a). Это выступление в ООН было названо в отечественных СМИ "доктриной Путина" (Иванов 2015b). Ее значение в любом случае было бы трудно не заметить благодаря широкому освещению в СМИ, которое включало пятичасовой "телемарафон" двадцатипятиминутной речи, проведенный воинственным Владимиром Соловьевым на телеканале "Россия-1".
Многие издания и ораторы развивали тему Путина о том, что Запад должен преодолеть свою неприязнь к России, чтобы спасти мир от ИГИЛ, который был назван "нацистом" и "мертвой головой бригады СС" (Георгий Зотов 2015):
По сути, он [Путин] провел параллель с периодом, когда была создана антигитлеровская коалиция. С точки зрения Запада, СССР был злом, но как только появился фашизм и Гитлер с его новым порядком, идеологические различия между коммунизмом и капитализмом перестали иметь значение.
MID 2015c
Несмотря на то что в 2015 году коалиции не возникло, де-факто Россия и западные державы, воюющие в Сирии, координировали свои действия, стремясь избежать случайного возгорания. Это вдохнуло новую жизнь в концепцию, согласно которой совместные действия против ИГИЛ представляют собой антигитлеровскую коалицию, а Григорий Бовт написал в "Комсомольской правде": "Перед лицом ИГИЛ единственная надежда США и Европы, как и во время Второй мировой войны, - это союз с русскими" (Бовт 2015). Однако это также привело к оживлению менее позитивных мифов о военном союзе, включая (российские) обвинения в том, что западные союзники намеренно откладывали открытие второго фронта во Второй мировой войне (MID 2015i). Ожесточенность истории делала ее постоянно актуальной, способствуя появлению таких конфляционных заявлений, как "в последнее время, после Второй мировой войны, мир начал кардинально меняться" (Наранович 2015). Такая формулировка была типична для попыток СМИ и политиков вести себя так, как будто Вторая мировая война только что закончилась, обрушив семьдесят лет, прошедших с тех пор.
Хотя на первый взгляд может показаться, что СМИ ссылаются на то же историческое событие (то, что на Западе называют Второй мировой войной), что и в случае с украинским кризисом, на самом деле содержание было совершенно иным. Наиболее очевидное различие было в терминологии: термин "Вторая мировая война" использовался в освещении событий в Сирии в три раза чаще, чем более привычный термин "Великая Отечественная война". В сочетании с другими ключевыми словами, такими как "Ялта", "создание ООН", "семидесятая годовщина" (со ссылкой на Ялту и/или ООН) и "антигитлеровская" (коалиция), это было частью представления России в СМИ как международного игрока, восстанавливающего порядок в хаотичном мире. В освещении событий в Сирии преодоление хаоса означало восстановление ООН и Ялтинской системы. Если этого не сделать, то якобы наступит анархия, что придает мессианский уклон российской презентации своей позиции (эта тема прослеживается на сайте ): "Если мы сейчас не поймем, что существуют общие правила существования, разработанные семьдесят лет назад, то через несколько лет не стоит удивляться, если мир погрузится в хаос" (Смирнов 2015).