Этот автократический поворот подпитывался и подпитывается растущей напряженностью между Западом и Россией. В отличие от первых дней своего правления, когда Путин протягивал руку дружбы США после терактов 11 сентября, в 2007 году российский президент решил занять более оборонительно-агрессивную внешнеполитическую позицию по отношению к Западу в своей речи на Мюнхенской конференции по безопасности. Оглядываясь назад, можно сказать, что эта речь послужила демаркационной точкой для изменения отношений России с остальным миром. В то время ее значение было заслонено беспочвенными надеждами на то, что время пребывания Дмитрия Медведева на посту президента приведет к более либеральному климату. Однако к этому моменту уже начали формироваться исторические нарративы, претензии и инициативы, необходимые для последующих нелиберальных поворотов. Например, в 2007 году в Таллинне произошли беспорядки, после того как городские власти попытались убрать статую Алеши, которую ласково прозвали Алешей и которая увековечивает память красноармейцев, изгнавших нацистов из Эстонии. Российское правительство и СМИ усугубили существующую напряженность, спровоцировав беспорядки среди русофобского населения Таллина и даже предприняв масштабную и крайне дестабилизирующую кибератаку против Эстонии. Менее драматично то, что в 2009 году правительство создало Комиссию при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории, а ведущая партия "Единая Россия" запустила политический проект "Историческая память" (Историческая память). С этого момента государство стало наращивать политизацию истории и административные ресурсы, которые оно тратило на пропаганду своего видения прошлого.
Когда Медведев легкомысленно отошел в сторону, позволив Путину вновь занять президентское кресло, многие демократически настроенные россияне были разочарованы. После явно фальсифицированных думских выборов 2011 года и президентских выборов 2012 года они были возмущены - и не более чем в мегаполисах, которые до этого считались оплотом поддержки экономической стабильности и развития, которые Путин принес после потрясений 1990-х годов. Протесты 2011-12 годов были усугублены сложными экономическими перспективами России после мирового финансового краха 2008 года, сделавшего прежнее политическое устройство несостоятельным. В частности, протесты отразили провал концепции влиятельного политика и советника Владислава Суркова об управляемой или "суверенной демократии", в которой российские граждане соглашались на фактический демонтаж демократических институтов (например, свободных СМИ) в обмен на экономический рост и стабильность (Teper 2016; Colton and Hale 2014). Условия были таковы, что правительству нужно было придумать новое средство политической легитимации, чтобы оправдать свой произвольный и авторитарный стиль правления и укрепить политическую базу Путина (более консервативную) в регионах. Не имея выбора, политики все чаще обращались за вдохновением к прошлому.
В своем исследовании советских и постсоветских исторических нарративов академик Томас Шерлок показывает, как делегитимация советского прошлого, произошедшая при Михаиле Горбачеве, оказала глубокое дестабилизирующее воздействие на советское общество и даже способствовала распаду СССР (Sherlock 2007: 93). Во многом российский истеблишмент при Путине стремится обратить вспять эту дестабилизацию, но это не всегда равносильно восстановлению старой истории. Напротив, он сосредоточился на восстановлении старого отношения к истории, принижая критические подходы, наблюдавшиеся в эпоху перестройки, что порой напоминает дебаты в США и Великобритании о критических теориях и их применении к историческим нарративам. Принижение критического прочтения истории было частью процесса, в ходе которого российское правительство все более жестко определяло границы "приемлемой" памяти, а некоторые темы (в частности, Великая Отечественная война) были сакрализованы и не подлежали обсуждению. Любая попытка не согласиться с этими нарративами превращалась в вопрос экзистенциальной безопасности, обобщенно выраженный в высказывании Владимира Мединского (министр культуры с 2012 по 2020 год) о том, что "если не кормишь свою культуру, то кормишь чужую армию" - переиначивание известной русской поговорки о том, что если не кормишь свою армию, то кормишь чужую (Balueva 2015).