Однако "Волонтеры Победы" не упоминают о других коннотациях георгиевской ленты, особенно связанных с конфликтом на Украине, показывая, как российские государственные деятели используют память о Второй мировой войне, как за рубежом, так и дома, в качестве троянского коня, чтобы протащить другие, более спорные, геополитические позиции. Это означает, что те страны, которые принимают и внедряют российские памятные традиции, не только адаптируются к российскому способу памяти, но и включают в себя аспекты российского официального повествования о войне - повествования, которое изобилует геополитическим символизмом, что подтверждается документально. Продвигая свой взгляд на Вторую мировую войну - в которой Советский Союз только освободил Восточную Европу, но не оккупировал ее, в которой Запад оставил русских истекать кровью, в которой только нерусские сотрудничали с нацистами, - Кремль также продвигает свое видение того, как должен выглядеть мир. Когда Путин восхваляет урегулирование, достигнутое после Ялтинской конференции , он восхваляет мир, который контрастирует с однополярной системой под руководством США, возникшей после 1991 года.
Как и у себя дома, история, которую Кремль пропагандирует за рубежом, настолько избирательна, что не соответствует действительности и даже неуважительна по отношению к памяти тех, кто сражался во Второй мировой войне. В любом случае, российское государство не пытается продвигать исторические расследования, а пропагандирует ущербный взгляд на мир. Не признавать эти искажения и смешения - значит рисковать принять не только предвзятую историю, но и взгляд на мир, который по своей сути несправедлив к тем странам и людям (в том числе и к русским), которые пострадали от советского и российского государства. Чтобы отвлечься от этой проблемы, Кремль стал все более изощренно адаптировать свои нарративы к местным вкусам, чтобы их было легче проглотить: если во Франции российский МИД продвигает свою историческую правду, делая акцент на летчиках-истребителях "Нормандия-Ньеман" (MID 2017), то в Великобритании он прославляет ветеранов Арктического конвоя, которые доставляли грузы в блокированный советский порт Мурманск. В 2015 году Министерство иностранных дел России организовало поездку ветеранов Арктического конвоя в оккупированный Крым, в ходе которой конвоиры высоко оценили гостеприимство России, негативно сравнив его с отношением Великобритании к своим ветеранам (Розин 2015). Хотя поездка освещалась в британской и российской прессе, в этом потемкинском визите не упоминались условия жизни ветеранов в России, многие из которых живут в нищете, хотя память об их подвигах используется в политических целях.
Дипломатией памяти занимаются не только западные страны. Министр иностранных дел России Сергей Лавров не раз поднимал вопрос о советском вкладе в военные действия Китая против Японии - и с некоторым успехом. В 2020 году послы Китая и России в США написали совместную статью для американского сайта по безопасности Defense One под названием "Почтить Вторую мировую войну лучшим, общим будущим" (Antonov and Tiankai 2020). В ней они утверждают, что сила нынешнего союза Китая и России основана на их общих подвигах во Второй мировой войне, но что эта победа находится под угрозой со стороны исторических ревизионистов. Сами занимаясь ревизионизмом, авторы не упоминают ни пакт Молотова-Риббентропа , ни войска бывшего китайского лидера Чан Кай-ши. Хотя статья не получила бы никаких научных наград, она служит цели показать, что Китай является союзником России по памяти, и, возможно, побудить хотя бы некоторых американцев также рассматривать Россию как союзника по памяти.
Конечно, несмотря на то, что в некоторых частях мира Вторая мировая война является мощной культурной памятью, политическое использование ее российскими актерами уместно не во всех странах. Например, в Германии , где война явно не является предметом гордости, финансируемые российским государством немецкоязычные СМИ, включая RT и Sputnik, пытались создать альянсы памяти, апеллируя к чувству Ostalgie, продвигая ревизионистский нарратив, в котором восточногерманское государство изображалось в радужных тонах (McGlynn 2020a). Российские СМИ играли на разочарованиях и испытаниях, последовавших за воссоединением Германии, и подогревали чувство ностальгии по утраченному образу жизни и времени тесных отношений с Советским Союзом и русскими людьми.