Руперт поднялся по узкой винтовой лестнице в задней части дома и оказался в коридоре на втором этаже. Он заглянул в кабинет Салли, спальню для гостей, ванную. Все было разгромлено, даже ванна на декоративных ножках сдвинута и расколота на крупные куски. Раковина в ванной оказалась полна битого стекла и разноцветных таблеток из аптечки.
Каждым нервом Руперт чувствовал, что ему нужно спасаться, добежать до машины, уехать и навсегда забыть о Салливане Стоуне. Но он этого не сделал. Оставалась еще одна комната.
Дверь в спальню Салли была приоткрыта, но в темном проеме ничего нельзя было разглядеть. Руперт распахнул дверь дрожащими руками.
Деревянные жалюзи на окнах были опущены, но пропускали в комнату лучи послеполуденного солнца. В спальне было темно, напротив кровати с балдахином мерцал синий экран.
Как Руперт и ожидал, комната была изуродована, мебель поломана, ящики вырваны из комода и разбросаны по комнате. Он старался держаться подальше от кровати и сначала заглянул в ванную, где плитка была усеяна осколками душевой кабины, а потом в гардеробную, которая по размерам почти не уступала спальне. По полу были раскиданы десятки туфель и множество стильных плащей и пиджаков.
Он вернулся к кровати, перевел дыхание и отодвинул разрезанную занавеску. Матрас тоже был выпотрошен, а подушки порваны. Руперту представилась семья Хань, о которой он часто вспоминал. Он зажмурился и не открывал глаз, пока не смог снова ясно видеть. Он почти ожидал обнаружить в кровати тело Салли, но его там не оказалось. Руперт заметил темное пятно на внутренней стороне одной из четырех кроватных стоек. Присмотревшись, он понял, что это был большой сгусток запекшейся крови с несколькими светлыми волосами. Больше никаких следов Салли.
Руперт отпустил занавеску и немедленно испытал облегчение от того, что не нашел труп, хотя для Салли лучше было бы умереть. Если он до сих пор жив, его ожидают многочасовые допросы, избиения в темных комнатах, пытки по ночам… его ожидает Департамент террора.
Эта организация незримо тяготела над сознанием американцев. Она была последним надежным оплотом в борьбе с инакомыслием, недостатком патриотизма и отступлением от морали.
Никому не хотелось думать о Департаменте террора, но, к счастью, никому и не приходилось. Нужно всего лишь размахивать флагом воодушевленнее всех, молиться громче всех и каждое утро зачитывать клятву верности отечеству торжественнее, чем коллеги. Приспособиться к безопасному суррогату реальности, который предлагали власти. Выражать бесконечную веру в последнюю версию истины, полностью придерживаться ее и выбросить из головы, как только ее заменят на другую. В школе Мэдлин это называлось «приспособленностью». Ее работа в основном и заключалась в том, чтобы сделать детей приспособленными.
Неприспособленные имели дело с Департаментом террора.
Руперт отошел от кровати и повернулся к экрану. Охранная система дома должна была записать все, что здесь произошло. Еще она должна была позвонить в полицию. Но она этого не сделала, следовательно, случившееся — дело рук властей, а не преступников.
— Перезапустить домашнюю сеть, — сказал Руперт.
Экран не отреагировал, даже не засветился.
— Эй? Дом, ответь мне!
Ничего.
Он вдруг подумал, как будет выглядеть, если агенты Департамента террора решат проверить дом Салли или пересмотреть записи позже. Возможно, камеры не работали, хотя Руперт сомневался в этом. Скорее всего, они стерли память домашней сети, но сохранили возможность следить за людьми, которые приходили в дом последней жертвы. Салли был в чем-то замешан, иначе с чего бы им настолько тщательно обыскивать дом. Так исчезали люди, уличенные в более серьезных проступках, чем антиобщественное поведение.
В каком бы преступлении ни подозревали Салли, Департамент неизбежно обратит внимание на Руперта. Может быть, его не станут арестовывать, потому что он был коллегой Салли и мог за него волноваться. Руперт собирался использовать это оправдание, если за ним все-таки придут. Руперт был богобоязненным прихожанином новой церкви Святого Духа, членом партии, постоянным донором и известным человеком. Он оградился от Департамента террора всеми возможными способами, стараясь защитить себя и свою жену от их власти. Он надеялся, что теперь это сослужит ему хорошую службу. Но все-таки не стоило пытаться найти пропавшего друга.