Эрика О’Рурк
Создательница
Серия: Избранная Трилогия - 3
Переведено специально для группы
«*°·†Мир фэнтези†·°*»
Перевод: Taube770, lena68169
Редактор: lena68169
Глава 1
Проблема ужасных идей заключается в том, что люди, которым они приходят на ум, осознают, насколько они действительно ужасны, только когда уже становиться слишком поздно. В конце концов, никто осознанно не выбирает самую плохую линию поведения. У всех большие планы и лучшие намерения. Позволяя переизбытку чувств подхватить себя, они видят мир согласно своим представлениям и слепы к любым намёкам на возможные сложности.
Можно предупредить кого-то, что его путь ведёт прямо к катастрофе, попросить остановиться и встать у него на пути. Но в конечном итоге каждый сам должен принять решение.
Даже если оно ужасно.
Вечеринка по поводу возвращения моего отца была прекрасным примером хороших намерений с плохими последствиями.
— Это же смешно, — сказала я Колину. — Кто устраивает огромную вечеринку для того, кто только что вышел из тюрьмы?
Моя мать, кто же ещё? Я пыталась отговорить её. Мысль о том, что отец возвращается, совсем не заставляла меня прыгать от радости, но она настаивала. Затем я возразила, что было бы уместней провести маленькое празднование воссоединения семьи дома. Но в этот раз моей маме было всё равно, что уместно, а что нет.
Поэтому я сидела в баре моего дяди вместе со всеми знакомыми нам людьми, даже теми, которых мы знали только мельком и ждала, когда мой отец впервые за двенадцать лет войдёт в дверь.
Люди вокруг меня становились нетерпеливыми и в вежливой болтовне был слышен оттенок раздражения. Надо бы было поставить чашки с арахисом и солёными кренделями, но вместо этого я стояла, прислонившись к задней стене и наблюдала за игрой в дартс.
— Она надеется на одну из этих «сцен воссоединения». Будто мы все обнимемся, заплачем и снова сможем стать счастливой семьей!
Рука Колина взяла мою и сжала, но сам он продолжал обводить взглядом присутствующих и даже в слабом свете бара вёл наблюдение.
— Просто потерпи ещё немного.
— Я не знаю, почему вообще согласилась прийти.
— Потому что это важно для твоей матери, — сказал мой дядя и встал рядом с нами. На его лице появилось раздражение, как только он увидел, что я переплела пальцы с пальцами Колина. — Поблагодари меня за то, что я сказал ей, что ты должна работать, иначе тебе пришлось бы ехать с ней в Индиану. Они будут здесь с минуты на минуту, так что потренируйся улыбаться.
Я оскалила зубы.
— Так сойдет?
— Я не позволю тебе испортить ей этот день, Мо. Она очень долго его ждала.
— Дольше, чем было необходимо, не так ли?
Глаза Билли сузились, а Колин рядом издал тихий, предупреждающий звук. «Не буди зверя», хотел он сказать, и в любой другой день я бы его послушала. Но сегодня мои нервы были на пределе.
Я проигнорировала напряжение, пробежавшее по руке Колина, подняла подбородок и уставилась на своего дядю. Мгновение прошло, и в итоге Билли принялся нарочито осматривать своё питейное заведение.
— Позаботься о том, чтобы у каждого было что-нибудь выпить для поздравления, а потом можешь быть на сегодняшний вечер свободна. Ты понадобишься мне снова только в понедельник.
Сказав это, он ушел, чтобы смешаться с толпой. Я склонила голову на плечо Колина, и тот пробормотал:
— Чем быстрее Слайс отстроится и сможет открыться, тем лучше. Мне не нравится, что ты работаешь на Билли.
Мне тоже не особо нравилось этот положение дел, но у меня не было выбора.
Пока я работаю на Билли, Колин будет в безопасности. Он не знал, на какое соглашение мне пришлось пойти с моим дядей и не имел ни малейшего понятия, что моя работа состоит не только в том, чтобы вытирать столы и отвозить бутылки в контейнеры позади дома. Он думал так же, как почти все, кого я знала, что я работаю в баре только до тех пор, пока заново не отстроят ресторан моей мамы, и вновь наступит нормальная жизнь.
На своём печальном опыте я научилась, что о «нормальном» больше не может быть и речи. Я встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Его рука какой-то момент сжимала мою талию крепче, прежде чем он отступил назад.
— Что не так? Все же знают, что мы вместе, — я опустилась вниз, стараясь отогнать прочь обиду.
— Я не любитель публики.
Я огляделась. Пара людей смотрели на нас — не очень много, но достаточно, чтобы Колин почувствовал смущение.
— Хорошо. Но мы не останемся здесь на весь вечер.
Он усмехнулся и наклонил голову так, что его дыхание коснулось моего уха.
— А я и не собирался.
С болью в спине я, с полным подносом, прошлась по бару. Всё это время я чувствовала, как Колин наблюдает за мной, как якорь в бурлящем море, и я цеплялась за это чувство. Но постепенно я осознала, что ощущаю кое-что ещё, покалывание, из-за которого мне хотеть потереть руки, чтобы избавиться от дрожи, хотя в комнате было очень жарко.
Голоса вокруг меня стихли до тихого бормотания. Я резко повернулась в поисках Колина, но толпа скрыла его от моего взгляда. Магия зашевелилась — волнение, стресс и дискомфорт пробудили ее силы внутри меня. Что-то было не так.
Люк? У него был талант появляться в самые неподходящие моменты, а более неподходящего, чем сегодняшний вечер, я не могла себе представить. Связь между нами не проявлялась вот уже три месяца. Желанный перерыв, в течении которого я привыкала к моей новой жизни и к постоянному присутствию магии внутри меня. Я всегда знала, что Люк в какой-то момент вернётся, но надеялась, что у меня все будет под контролем, прежде чем он появится и снова перевернёт мой мир с ног на голову.
Я прижала пустой поднос к груди, как щит, зажмурилась и проследила вдоль Лай-Линий, чтобы проверить, укажет ли дрожащее напряжение на присутствие Дуги. Но Линии молчали; их сила была в состоянии покоя. Ничего не указывало на то, что Люк или кто-то ещё в помещении творил магию — даже заклинание сокрытия. Я огляделась вокруг в поисках знакомых зеленых глаз и чётко очерченных скул, но их нигде не было видно.
«Так даже лучше», сказала я себе.
Люди образовали три ряда перед дубовой стойкой, которая тянулась вдоль боковой стены. За ними я могла видеть спины постояльцев, склонившиеся над напитками и Чарли, моего любимого бармена.
Он цедил пиво, взвешивал, кому уже было достаточно и в непрерывном ритме продвигался вдоль бара. Он все время исчезал и появлялся, в то время, как люди толпились перед ним.
Это было обычной сценой, но казалось, что-то не сходится, так же, как в тех загадках, что печатают в детских журналах: видишь две кажущиеся одинаковыми картинки и нужно обвести кружочком различия. Где же это различие? Бар. Чарли. Посетители. Вечеринка. Что сюда не вписывается?
В толпе появилась брешь и на короткий момент я смогла хорошо рассмотреть бар, но этого было достаточно.
Все постояльцы смотрели либо на Чарли, либо на входную дверь. С того места, где я стояла, в заднем конце стойки, я могла видеть только их затылки. Лишь один единственный мужчина смотрел в другую сторону.
На меня.
На долю секунды я так четко смогла его разглядеть, будто сделала фотографию — насмешливо приподнятые брови, рот скривившийся в саркастической улыбке — затем брешь закрылась, когда толпа вновь заполнила пустующее пространство.
Не Люк.
Внезапно мне захотелось, чтобы это был он.
Антон Ренард. Лидер Серафимов, группы Дуг-отступников, которые хотели видеть меня мертвой.
Это было взаимно.
Я заставила себя пойти к нему, но, когда добралась до барной стойки, он исчез, а в Лей-Линиях царило спокойствие.
— Какие-то проблемы? — спросил сзади Колин.
Он положил руки на мои плечи, и ощущение их веса утишило меня.
Я, дрожа, сделала вдох, и повернулась к нему.