Он положил мне руку на затылок и посмотрел в глаза.
— Я люблю тебя. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Я очень счастлива.
И с каждой минутой становилась всё счастливее. Его слова заставили кипеть мою кровь.
— Но ты не в безопасности.
— Я не в безопасности уже с тех пор, как умерла Верити. Ты не можешь спихнуть меня куда-нибудь. Я не…
Я чуть не сказала, «Я не Тесс», но вовремя опомнилась. Было еще рано раскрывать то, что я знаю про Тесс.
— Я не готова уйти.
Он притянул меня ближе, посадил к себе на колени, и прижался ртом к моему.
Руль давил мне в спину, но я этого совсем не замечала, слишком была занята, засовывая руки под его куртку, а затем почувствовала, как напряглись его мускулы под моими пальцами, выдавая возбуждение, только чтобы потом ощутить, как они расслабляются, когда мы поцеловали друг друга.
Ужас того, что Антон рылся в моем сознании, испарился, и как только рука Колина скользнула под мой свитер и его большой палец прошелся по позвонкам, я забыла Антона, Дуг и всех остальных, кроме Колина. Здесь и сейчас он принадлежал мне.
А затем кто-то постучал в окно. Три резких удара. Я отстранилась от ругающегося Колина.
Фигура за окном показалась мне знакомой, и я пересела с коленей Колина на сиденье и поморщилась, когда почувствовала холодный винил через полиэстеровую юбку.
Я прикрыла рот рукой, когда Колин открыл окно и запустил холодный воздух и ледяное неодобрение.
— Привет, пап.
Глава 6
— Ты опаздываешь на работу, — выдавил мой отец. — Давай заходи.
Я уставилась на приборную панель и принялась застёгивать куртку, мои щёки вспыхнули.
Колин прикоснулся к моему плечу.
— Позволь мне пойти с тобой.
Мой отец, скрестив руки на груди, ждал возле бордюра, и я намерено повернулась к нему спиной.
— Нет. Я сама с ним справлюсь.
Я ещё быстро поцеловала Колина, выскользнула из грузовика и прошла мимо отца в бар. В это время дня Морген нравился мне больше всего. Здесь было темно и спокойно, звук спортивного канала на плазменном телевизоре, был выключен, в то время как несколько завсегдатаев высказывали свои собственные комментарии о вчерашнем матче баскетбола. Чарли возился за прилавком и широко улыбнулся, когда я снимала куртку и шарф.
— Привет, Мо! Ну, что думаешь о своей девочке, Джек? Из неё кое-что вышло, я прав?
— Да, — он, нахмурившись, посмотрел на меня. — Я перестал с ней справляться.
Улыбка Чарли растаяла, и он вновь отвернулся к прилавку, в то время как мой отец провёл меня к столу — не туда, где находилась ниша Билли, а в переднюю часть, возле оконного фасада. Деревянные ставни были открыты, но бледный зимний солнечный свет едва проникал внутрь здания.
— Что чёрт возьми это было?
— Личное, — сказала я, положив куртку на стол, а на неё бросила сумку. — Тебя это не касается.
— Значит так ты ведёшь себя средь бела дня, всего в трёх метрах от ресторана матери? О, нет, как раз это меня касается. Чтобы я больше не видел подобного.
— Тогда не смотри, — не позволю, чтобы он внушил мне чувство вины.
— Твоя мать беспокоится о тебе, ты об этом знаешь? А у неё и без тебя сейчас полно проблем.
— Мама боготворит Колина.
— Я бы не сказал, что твоя мать хорошо разбирается в людях.
Я осмотрела его с ног до головы.
— Ах нет?
Его лицо залилось краской, ярче, чем волосы.
— Я всё ещё твой отец. Я допустил ошибки, но сейчас пытаюсь их компенсировать. И я стараюсь оградить тебя от того, чтобы и ты не наделала ошибок. Ты сможешь найти парня получше Колина Доннелли. Он для тебя слишком стар.
— Мне почти восемнадцать.
— Речь не о годах, а о жизни, которую он вёл. Держись от него подальше.
— Во-первых, он мой телохранитель, и физически просто невозможно держаться от кого-то подальше, чья работа заключается в том, чтобы тебя охранять. Во-вторых, я вовсе не хочу держаться от него подальше. А в-третьих? Ты не сможешь меня остановить.
— Конечно смогу. Я твой отец, и если говорю…
— Тебя не было двенадцать лет. То время, когда ты мог мне ещё что-то сказать, уже давным-давно прошло, — я пробежала взглядом по бару. — Почему ты здесь?
Он вздохнул.
— Я работаю. Так же, как и ты — и это ещё один пункт, который мне не по душе. Я знаю об Экомове. Эта договорённость не нравится мне, Мо.
— Добро пожаловать в клуб, — я взяла свои вещи. — Я опаздываю.
Я прошла в заднюю комнату, в то время как он покинул бар через парадную дверь. Какую бы работу мой отец не выполнял для Билли, казалось, он её закончил. Он скоро вернётся домой и включит новости по телевизору так громко, что их будет слышно повсюду, займёт своё старое место за столом, а свои рабочие ботинки оставит стоять на задней веранде, где я постоянно о них спотыкаюсь.
Но из всех изменений, произошедших с тех пор, как отец вернулся, самым неприятным был его заново вспыхнувший интерес к моей жизни. Казалось, будто он хочет втиснуть двенадцать лет воспитания в несколько месяцев, которые мне остались ещё дома. Конечно, мая мать тоже чрезмерно меня опекала, но я научилась рассеивать и избегать её тревоги. У нас были правила, темы, о каких мы не говорили и сферы, где она оставляла мне свободу действий. Например, с Колином.
Мой отец не знал этих правил и не стеснялся спрашивать, почему мои волосы в таком беспорядке, когда Колин привозил меня домой.
И он был не заинтересован в том, чтобы давать мне свободу действий.
Я шмыгнула в крошечный офис, чтобы переодеться. Когда выходила, Билли уже поджидал меня.
— Ты поругалась с отцом?
Я резко собрала волосы в конский хвост.
— Как будто тебя это заботит.
— Не груби, — едко сказал он. — Я тебя предупреждал, что будут последствия, если ты не расстанешься с Доннелли. Тебе обязательно нужно было выбрать самый сложный путь, какой только можно найти!
— Я нужна Чарли, — сказала я.
— Сначала у меня есть для тебя задание, — ответил он, вытащил сложенный листок бумаги из кармана и протянул мне.
Я не приняла его.
— Ещё один?
— Если он спросит, тогда скажешь, что увидела это среди других бумаг на моём письменном столе и сделала копию шикарным принтером. Вреда не будет, если он будет думать, что ты боишься быть пойманной.
«Он» был конечно Юрий Экомов, русский босс мафии. И я действительно боялась, что меня поймают. Вот уже в течение нескольких месяцев я передавала ему информацию, убаюкивая лживым чувством безопасности, и когда мой дядя выступит против него, он будет не готов.
— А я и так боюсь. Что это вообще? — спросила я и подумала о Дженни.
В течение последних месяцев информацию, которую давал мне Билли, я передавала ей. Маршруты доставки. Адреса. Я не знала, насколько полезным был этот материал, но, как она меня уверила, любая крошечная деталь могла помочь.
— Тебе не о чем беспокоится. Мы дали ему достаточно достоверной информации. Он думает, что продвинулся вперёд. Он слишком самоуверенный, и теперь пришло время подкидывать ему помаленьку неверные подробности. Для человека в его положения ошибки на этой стадии будут иметь большие последствия.
Это нехорошо. Неверная информация не поможет Дженни и её людям. Я ничего не смогу им дать.
— А что, если он обвинит меня?
— Мы уберём тебя оттуда, прежде чем он поймёт, что случилось, — уверенно сказал Билли.
Хотелось бы мне разделить его оптимизм. Он указал на приличную стопку коробок из картона, которая уже была загружена в тележку для покупок.
— Это заказ, — я не двинулась с места, и его ноздри вздулись. — Не говори мне, что ты передумала, Мо. Доннелли жив и свободен, но только пока ты выполняешь свою часть сделки.
— Это не настоящая свобода, — я взяла сложенный лист бумаги. — И он не будет свободен, пока ты оказываешь на него давление с помощью Тесс.
Билли пожал плечами.