— Я же уже тебе говорил, что семья всегда превыше всего. Доннелли в этом самый лучший пример из тех, кого я знаю. По правде говоря, я поражён, что он вообще рискует из-за тебя жизнью Тесс.
— Спасибо, — сухо сказала я, схватилась за тележку и повезла её через ресторан.
Но когда я бросила взгляд через переднее окно, Колина, грузовика и моего отца нигде не было видно. Внутри у меня всё похолодело.
— Это, наверняка, будет интересный разговор, — сказал Билли и помог мне одеть куртку. Я доверяла его вежливости меньше, чем холодности. — Ты сможешь пойти туда одна?
— Думаю, с этим я справлюсь.
Я смотрела на то место, где должен был стоять грузовик. Что делает мой отец? Читает Колину нотации? Угрожает ему? Чтобы спровоцировать у Колина реакцию, нужно приложить усилия. Оставаясь долго молчаливым и неподвижным, словно скала, он мог довести до белого каления, но, если потом взрывался, это случалось с неудержимой силой лавины. А если мой отец заговорит с Колином о его прошлом, то тогда вообще нельзя предсказать, какие будут последствия.
Невольно я сжала руки в кулаки. Мне был не знаком стиль моего отца. Он как Билли, умный и хитрый и всегда на три шага впереди остальных? Или более прямой и сразу открывает все свои карты? Я понятия не имела, на что он способен или как далеко зайдёт. Возможно я недооценила его. Мне стало ясно, что он, возможно, представляет даже ещё большую угрозу, чем Билли, и к моему гневу внезапно присоединился страх.
До Шеди Акрес, резиденции пенсионеров и убежища Экомова, было недалеко и пешком. Эди, административная служащая, махнув рукой и улыбнувшись, нажала на кнопку, чтобы открыть мне дверь. Я глубоко вдохнула, выпрямила спину и прошла на кухню. Магия успокаивающе подтолкнула меня, но это не меняло того факта, что я могла рассчитывать только на себя. И что была беззащитной.
Кухня оказалась пустой, а скрип моих ботинок громко отдавался эхом от линолеума. Я сложила пироги на длинный прилавок из нержавеющей стали и прислушалась к звуку шагов или трости. Минуту спустя я услышала и то и другое.
— Что ты принесла нам сегодня, Мо? — Юрий Экомов проковылял через комнату и сощурившись, разглядывал этикетки на коробках. — Лимонный бисквит! Возможно это единственный лучик света, который мы получим на этой неделе. Твоя мать сильно нас балует! Есть ещё какие-нибудь лакомства?
Он был старше моего дяди: его плечи ссутулились, лицо покрывали морщинки, а костюм, который был на нём, казался, как всегда, немного маловатым.
Я порылась в сумке и вытащила свёрнутый листок бумаги.
— Я нашла бумагу на столе моего дяди. Это не оригинал — я сделала копию, чтобы он не узнал, что я что-то стащила.
Экомов кивнул и взял его из моей руки.
— У него ещё не закрались подозрения?
— Сейчас он сильно занят.
Он просмотрел бумагу, два раза её сложил и засунул во внутренний карман своего костюма.
— Как осваивается твой отец? Вернулся к своим привычкам?
Я заломила руки; мне не понравился намёк.
— Я не знаю. Мы провели ещё не слишком много времени вместе.
— Это понятно. Было бы прекрасно, если бы его долгое отсутствие сделало его более осторожным. Я ценю тебя, Мо, а также твою мать, хотя знаю только её стряпню. Но я уже говорил тебе, что грозит война, и, если твой отец принялся за старые привычки, тогда нет ничего, что я могу для него сделать.
Я взяла конверт, лежащий на прилавке — оплата от Шеди Акрес для моей матери. Плата, которую я, в свою очередь, получала от Юрия Экомова, состояла не из наличных, а в обещании защиты; я мало-помалу приобретала себе кредитный лимит. Так как информация, которую я передавала ему, была ложной, то это, конечно, довольно пустое обещание, и, если он узнает, что я делаю, то заплатить придётся мне.
— Я знаю.
— Хорошо. Ты пришла сегодня одна? Я думал, что твоему дяде хотелось бы видеть тебя лучше защищённой.
— Полагаю, он думает, что здесь я в безопасности, — он заблуждался.
Экомов разглядывал меня, как кусок фрукта в продуктовом магазине, пытаясь найти мягкие места.
— Хорошо. Так лучше для всех. Ты всё ещё в близких отношениях с мистером Доннелли, не так ли? Его улыбка выдавала чуточку восторга. — Должно быть это делает твоего дядю несчастным.
— Он не в восторге.
— Как тебе это удалось?
Я навешала ему на уши туже историю, что и Колину, однако не испытала при этом никакого чувства вины.
— Я сказала ему, что расскажу матери правду о пожаре.
Он похлопал меня по руке. Магия коротко отступила, как будто отпрянула от него. Конверт в моей свободной руке казался на ощупь влажным.
— Я знал, что ты необыкновенная девушка. Может быть нам стоит рассмотреть возможность изменить твои обязанности, — сказал он. — Чем быстрее ты избавишься от своего дяди, тем лучше. Если бы мы могли ускорить процесс, это принесло бы пользу нам обоим.
— Какие изменения?
— Один из самых важных козырей твоего дяди — это лояльность людей в его окружение. Она стоила тебе твоего отца. Если бы мы знали больше о тех сотрудниках, которым он доверяет больше всего, тогда смогли бы предложить лучшие условия. Лучшую мотивацию.
Он имел ввиду подкуп. Или шантаж. Это именно то, что сделал бы Билли на его месте, и я удивлялась сходству между этими двумя мужчинами. Если бы они не были так заняты уничтожением друг друга, то скорее всего хорошо бы поладили.
— Вы хотите, чтобы я завербовала для вас людей?
— Нет, нет. Оставь это нам. Но если бы ты смогла лучше с ними познакомиться, то в свою очередь помогла бы и нам познакомиться с ними поближе.
— Я… не знаю, — одно дело передавать информацию о грузе и поставках, но имена? Возможно, это и остановит Билли, но Экомов просто займёт его место. Менять одно зло на другое я вообще-то не собиралась. А что, если он вовсе не хотел вербовать их? Что, если он просто планировал постепенно устранить людей Билли?
— Обдумай всё хорошенько, — сказал он. — И прежде чем принять решение, подумай, у кого в руках твоё будущее.
Глава 7
Грузовик Колина снова стоял перед Морганом. Так же, как и черный Форд Седан, криво припаркованный и с номерным знаком ведомства. Возможно, это был инспектор строительного ведомства или здравоохранения.
Или же полиция.
В кабаке царила напряженная атмосфера, будто все задержали дыхание. Чарли, с серьезным выражением, полировал стаканы в другом конце комнаты. В нишах, вдоль стены, гости опустили головы и понизили голоса. Колин стоял у окна и, как только я вошла, сразу же повернулся, следуя за моим движением.
— Все прошло хорошо? — спросил он.
Я кивнула и сосредоточилась на баре, где стоял мой отец и двое незнакомых мне мужчин. Судя по их самодовольному поведению и тому факту, что у них не было при себе блокнотов, они точно не из министерства здравоохранения.
— Вы можете искать, сколько хотите, — сказал мой отец и оперся на метлу. — Мне нечего скрывать.
— В самом деле, Джек? Вы так поспешно вернуться сюда. Двенадцать лет в Терре-Хот, и по возвращению сразу на прежнюю работу? К старому боссу? Это может всё-таки означать, что вы не изменились.
— Я изменился, — спокойно ответил отец. — Но мне нужно кормить семью. Вы же не можете упрекать мужчину в том, что он хочет содержать свою жену и ребенка.
Оба мужчины переглянулись и один из них фыркнул.
— Значит, вы утверждаете, что выучили урок? Это же замечательно! Полезный член общества. Нам нужно больше таких. Вы же не будете иметь ничего против, если время от времени мы будем навещать вас, не так ли? Только, чтобы убедиться, что вы ничего не забыли?
Другой коп крикнул Чарли:
— Я возьму скотч со льдом. Два кубика. Советую запомнить!
Чарли наградил его взглядом, который смог бы заставить краску обсыпаться, и продолжил полировать стаканы.
Второй коп тихо засмеялся, обернулся и увидел меня.
— Это Ваша дочь, Джек? Мы уже видели ее однажды. Вы же были знакомы с Джосефом Ковальски.
Мой отец медленно выпрямился, перенес свой вес так, будто был готов наброситься на полицейского. Он немного приподнял метлу и взялся по-другому за деревянную палку. Но то, что заставило обоих полицейских отшатнуться, это выражения его глаз — кипящий гнев, на пару с абсолютной решимостью. Кстати, и меня тоже. Я наткнулась на Колина.