Вместо этого, она заставила течь мою кровь быстрее, перекрыв печаль тоской.
Я зашевелилась, потому что мне не понравилось это чувство, но магия становилась всё настойчивее. Я открыла глаза, надеясь таким образом прогнать образы.
— Тссс…, - Люк погладил меня по голове, но я решительно села. — Что случилось?
— Магия. Она чего-то хочет.
Одобрение расцвело во мне, словно цветок.
— Скорее всего, она хочет, чтобы ты вздремнула.
— Нет. Мы не могли бы пойти в зал собраний?
— В тебе проснулась потребность потягаться с Кварторами?
— Это касается стола, Люк. Я должна отремонтировать стол.
— Он сломан уже много дней. Ещё от одного, вреда не будет.
— Пожалуйста, — попросила я. — Отведи меня в зал собраний. Я должна сама увидеть его.
— Маман?
— Я останусь с мамой Мо, — сказала она. — Удачи, Мо.
Зал собраний был почти полностью восстановлен. Только ещё сломанный стол напоминал о нападении Сумрачных.
— Сын мой, — сказал Доминик, когда мы подошли ближе. — Маура. Мы можем как-то вам помочь? — сдержанное сочувствие в его тоне дало понять, что он знает о случившимся с моим отцом.
— Нет, — ответила я и отпустила руку Люка, чтобы встать на колени рядом с чёрным деревом.
— Мы как раз хотели начать инаугурацию Сабины, — сказал он. — Мы вам рады, и вы можете присутствовать, но нам хотелось бы уже приступить к делу.
Я не ответила. Вместо этого, я изучала символы, пытаясь понять то, как они взаимодействуют с магией. Один за другим, Кварторы встали со своих мест и пересекли сцену. Первым был Паскаль, который разглядывал меня через свои очки.
— Мышонок? — спросил Люк. — Что ты делаешь?
Я чувствовала, что Кварторы обмениваются взглядами, пытаясь прийти к соглашению, стоит ли позволить мне сделать то, что я хочу.
— Я могу его отремонтировать, — объяснила я. — Магия хочет, чтобы я отремонтировала его. Ведь именно об этом и говорила твоя мать: слушай и говори.
Люк обхватил меня рукой.
— Тебе не нужно исправлять всё. Иногда мы не можем этого сделать, понимаешь? Иногда нужно просто смириться. Есть вещи, которых невозможно добиться даже с помощью магии. Ты же это знаешь.
Я прислонилась лбом к его груди. Сломан, значит сломан. Он прав. Не было никакого способа отремонтировать этот стол. Но я могла бы создать новый.
Новый стол. Новый совет Кварторов. Новая эра, как и предсказала Маргарет.
— Ты мне доверяешь? — я говорила тихо, всё ещё прижимаясь лицом к его груди под подбородком.
— Конечно.
— Я знаю, чего ожидает от меня магия, но мне нужна твоя помощь.
Он посмотрел мне в глаза, странно спокойный и абсолютно уверенный.
— Я полностью в твоём распоряжении.
Я встала и подошла к столу, за которым сидели Кварторы. Это была сплошная, массивная поверхность из чёрного дерева, гладкая и плоская. Я чувствовала покалывание в позвоночнике, прямо там, куда положил руку Люк.
— На него имеют право только Кварторы, — прогремел Доминик. — Я один из первых кто признает, что ты можешь позволить себе больше вольностей, чем большинство других, но некоторые вещи просто не предназначены для тебя.
— Однако эта, как раз-таки предназначена, — сказала я. — Молчи, Доминик. Говорю я.
Я закрыла глаза и перед моим внутренним взором появились изящные, переплетённые линии символов, такие ясные и чистые, как будто были настоящими. Не глядя, я скопировала их аккуратными, целенаправленными штрихами на поверхность стола и стала ждать, что магия их узнает.
Люк вздрогнул, и когда я открыла глаза, то увидела, что в том месте, где я нарисовала, прорвался свет: крошечные лучики там, где мой палец прикоснулся к столу, маленькие, словно пылинки. Я наклонилась вперёд и легонько дунула, и опилки улетели прочь. Это было скорее нацарапано, чем вырезано, но метка была неизгладимой.
— Ещё раз, — прошептал Люк, как будто боялся меня отвлечь. Ему не нужно было беспокоиться. Я скопировала символ и полностью открылась Линиям, которые вдоль и поперёк пересекали комнату, так что моя рука дрожала от протекающей мощи. Талант Люка поддерживал мой собственный, и слова начали принимать форму.
Сначала магия была какой-то рассеянной, размытой по краям, как силуэт, вырезанный из чёрной бумаги, который держишь слишком далеко от света. Но я потянулась, всем телом прислушиваясь к тому, что говорит магия, и сила стала резче, сосредоточилась на одном фокусе, и когда я прикоснулась к столу, слово преобразовалось. Каждый раз, когда я проводила по нему рукой, отделялось всё больше опилок, резьба становилась всё отчётливее, а свет казался светлее.
Но рисунок был устойчивый. Он был красивый и излучал силу, но не хотел двигаться. У него не было того же живого чувства, как в старом столе.
Магия заставляла меня нарисовать ещё больше фигур, и я начала продвигаться вдоль стола, создавая все те буквы, которые подсказывала магия. Символы из каждого Дома, для каждого элемента. Некоторые были похожи на заклинания, которые я выучила для церемонии выбора преемника, в то время как другие совершенно новыми.
Я почувствовала, что Кварторы придвинулись ближе и услышала их растерянные голоса, но не стала вслушиваться. Всё, что я хотела слушать, это магию. Всё остальное отвлекло бы меня и изменило символы, которые я вырезала в столе. Мои руки дрожали от напряжения, а дыхание было неровным и отрывистым. Люк снабдил меня подъёмной силой, таким образом позволив продолжить тяжёлую работу.
Время шло, а я двигалась вокруг стола, наклонилась даже до самого низа, к массивным ножкам. Моя уверенность в себе росла с каждой завершённой буквой, а свет лился, освещая даже самый отдалённый уголок зала собраний. Когда я вырезала последний символ, мой разум успокоился и опустел, и я устало прислонилась к Люку. Но магия ещё не закончила. Символы застыли и не двигались. Им нужно было что-то ещё.
Им нужен был мой голос.
Я выбрала те, которые были мне больше всего знакомы — символы, которым научила меня Ниобе — и начала их декламировать. Несмотря на мою запинающуюся, неуклюжую речь они стали ярче. Чем дольше я говорила, тем легче было произносить слова, даже такие, которые я ещё никогда не слышала раньше. Они так легко слетали с моих уст, как молитвы по чёткам, и я поняла, что магия подарила мне язык Дуг. Я понимала его теперь безупречно, с тем же абсолютным пониманием, которое развила вследствие Разрушительного потока и моей связи с магией.
Но в этот раз не было опасности потеряться, потому что магия была глубоко внутри меня, в одно и тоже время бесконечная и ограниченная. Не нужно было теряться в магии, чтобы чего-то достичь, а просто позволить ей направлять себя.
Магии был нужен мой голос, чтобы пробудить символы к жизни, ясные, совершенные и сияющие. Мои слова — точный перевод потребностей магии, укоренились и начали расти. Пока я говорила, я извлекала силу из Линий и направляла её в символы. Шаг за шагом, они пробуждались. В каждом отдельном пульсировала магия, словно биение сердца и придавала ему особый оттенок: рубиново-красный для огня, сапфировый для воды, изумрудно-зелёный для земли, золотой для воздуха.
И ещё кое-что.
Что-то новое.
Что-то, что магия и я создали вместе.
Некоторые символы — самые сложные формы из всех, те, на которые Кварторы зачарованно уставились — сверкали как алмазы. Они начали двигаться и скользить по поверхности стола, ускорились и волнообразно передали эффект другим буквам, пока не окунули всех нас в цветной вихрь, а резьба неслась теперь по крышке стола слишком быстро, чтобы ещё можно было отличать символы друг от друга.
Живые. Теперь они были живыми: часть жизненной силы магии и часть моей жизненной силы удерживалась в столе. Я поняла, что теперь у меня есть место за столом. Магия и её язык так же глубоко отпечатались в моей душе, как и на столе. С самого начала я была предназначена для этого момента, для этого задания.