— Мы должны немного поспать. Сейчас действительно очень поздно.
Он вздохнул.
— Как хочешь.
Я отстранилась и подчёркнутым движением взяла в руки будильник, пытаясь вернуть нормальную обстановку.
— Я имею ввиду, что тебе нужно взять подушку. И ты сидишь на дополнительном одеяле.
Когда он устроился на ковре в своей импровизированной постели, я выключила свет, как-то странно нервничая. Не то, чтобы я боялась, но воздух казался заряженным, наполненный всеми теми вещами, которые мы оставили недосказанными. Слова, которые в темноте, возможно, было легче произнести. Интересно, Люк тоже это чувствует?
— Ты наконец готова высказаться? — видимо он действительно чувствовал тоже самое.
— Что высказать?
— Я уже часто исцелял тебя. Перед тем, как нас связали и после. В этот раз всё было по-другому. Если бы я не знал лучше, то подумал бы, что магия вооружилась, чтобы защитить тебя. Когда она поняла, что я не представляю опасности, вместо того, чтобы отражать, она усилила заклинание. Как будто бы пыталась тебе помочь.
— И что? — я повернулась на спину и уставилась в потолок. — Ведь это же что-то хорошее.
— Это означало бы, что магия приняла сознательное решение. Как будто у неё есть своя воля. Что было бы примерно так же безумно, как утверждать, что гравитация решила удерживать планету ещё один день на её орбите.
Я хотела рассказать ему правду. Даже магия, казалось, желает этого, вместе с моим сердцем. Но какая-то часть меня подозрительно и нервно упиралась. Я не понимала, кого защищаю, магию или саму себя.
— Это ты сказал, а не я.
— Но ты не стала возражать.
Я не ответила. Это было лучшее, что я могла сделать в этот момент.
— Не знаю, как заставить тебя довериться мне, — сказал он.
— Не заставляй меня делать что-то против воли, это будет хорошим началом.
— Это справедливо. Но предположим, что я прав, и у магии есть сознание. Что она живая, — высказывая эту мысль, его голос прозвучал благоговейно и торжественно, я ещё никогда не слышала, чтобы он так говорил. — Это всё изменит, Мышонок. У тебя есть связь с магией, и если ты можешь сказать ей, что она должна сделать… если она готова тебя слушать… тогда тебя будут все преследовать. Не только Антон, но и Дома. Кварторы.
— Я это осознаю.
Но услышать, как Люк говорит об этом вслух, сделало ситуации более реальной. Более опасной. И привело к тому, что я почувствовала себя ещё более одинокой, чем когда-либо раньше.
— Тебе нельзя им рассказывать. Я не могу заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, но прошу, пообещай мне хотя бы это. Обещай, что ты никому не расскажешь.
— Даже Кварторам?
Он действительно предостерёг меня от своих собственных людей? Предпочёл меня, а не свои обязанности наследника? Если он действительно был на моей стороне, то я могла почти поверить в то, что мы сможем это пережить.
— Я думала, что ты доверяешь им.
Он снова вздохнул, в этот раз тяжело.
— Я верю, что они действуют в интересах Дуг.
— Но я не Дуга.
— Именно.
Глава 12
Мама разбудила меня следующим утром. Одно короткое, парализующие мгновение я думала, что она, возможно, обнаружила Люка. Но, казалось, она скорее испытывает нетерпение, чем гнев. Люк исчез.
— Твой отец и я идём на утреннюю службу, — сказала она. — Ты пойдёшь на мессу в школе, не так ли?
— Э… да.
Первая среда перед Великим постом. Было бы здорово пока он длиться, не вставать спозаранку. Я снова натянула одеяло на голову, но мама вырвала его у меня из рук.
— Тебе пора вставать. Колин скоро будет здесь.
Я вылезла из кровати, приняла, насколько могла терпеть, горячий душ и в конце концов, спустилась в кухню. Собственно, после боя мышцы должны были быть затвердевшими, но, видимо, Люк исцелил и их.
Моя мать ошиблась. Колин был уже здесь. Прислонившись к рабочей поверхности кухонного стола, он держал кружку с кофе в руке и разглядывал стоящую на столе тарелку с яйцом, сыром и булочкой.
— Она поставила её для тебя, — сказала я. — Бери уже.
Он протянул мне кружку и поцеловал. Он пах зубной пастой, кофе и тревогой.
— Тебе, вообще, удалось поспать?
— Немного. Люк стоял на страже, — я ждала его реакцию, но он только замер на секунду, а потом кивнул с неохотным одобрением.
— Ловко. А где он сейчас?
— Скорее всего, разбирается с Кварторами.
Я проверила нашу связь, и меня утешил тот факт, что она ещё была между нами. Также сохранились защитные заклинания с последней ночи, и добавились ещё другие. Кварторы не сидели сложа руки.
— Нужно придумать, что нам делать с Билли.
— Ты думаешь, он попытается использовать магию против Экомова? — я уже знала ответ, но надеялась, что этот один раз ошибаюсь.
— Это в его стиле. Он уже один раз пытался использовать тебя.
Я опустила взгляд, в надежде, что моё лицо меня не выдаст. Хотя Колин волей-неволей и мирился с тем, что мне нужна защита Люка, когда я имела дело с Дугами, но я не хотела, чтобы он узнал, что Люк спас меня также от моих проблем с мафией.
— Ты знаешь, что я прав, — сказал он.
— И я знаю, что в твоём следующем предложении речь пойдёт о том, что я должна уехать из города. Не сотрясай зря воздух, — я грохнула кружкой по столу. — Мне пора в школу.
Он схватил меня за руку.
— Эй, это не я злодей, Мо.
— Я знаю. Проблема в том, что ты слишком хорош, — я прислонилась к его груди, прислушиваясь к чистому, равномерному сердцебиению и попыталась убедить себя в том, что мы сможем найти выход.
Пепельная среда отмечает начало Великого поста, а на следующий день по этому поводу начинается наш благотворительный проект. Мы ещё выстояли мессу, организованную для всей школы, а во второй половине дня у нас была экскурсия по всем добровольным рабочим местам. Нас разделили на группы, погрузили во автобусы и отправили, предупредив как обычно, что мы посланницы нашей школы и веры, так что нам лучше вести себя хорошо, если не хотим иметь дело с сестрой Донной.
К сожалею, предсказания Лены оказались верными. Джилл Макаллистер была в нашей группе, Констанция тоже, а сопровождал нас никто иной, как вооружённая блокнотом и мрачным взглядом Ниобе.
Нашим местом работы была католическая церковь, в нескольких кварталах к востоку от школы. Повинуясь долгу, мы протопали от автобуса к подвалу, где находились кухня и столовая. Ниобе начала распределять задания, и я в первый раз за долгое время смогла передохнуть.
Лена и я будем раздавать еду в столовой, в то время, как Констанцию отправили на кухню разводить подливку и картофельное пюре из порошка. Джилл будет мыть посуду.
— Я не понимаю, почему должна оставаться за кулисами, — жаловалась та. — Я очень хорошо общаюсь с людьми. Здесь есть другие, у кого много опыта с такой работой. Почему бы им не использовать своё умение? Я смогла бы сделать намного больше хорошего, если бы собирала пожертвования, особенно если учесть, какие у моего отца связи!
— Будет хорошо, если ты расширишь свой горизонт, — сказала Ниобе и ушла, больше не сказав ни слова.
Джилл нанесла новый блеск для губ, игнорируя кипу тарелок в раковине.
— Раз уж мы заговорили о горизонте, Мо — ты уже что-нибудь слышала от НЙУ?
— Думаю, скоро.
Она кивнула с притворным сочувствием.
— Должно быть ждать очень тяжело. Боже мой, я так рада, что приняла участие в досрочной процедуре. Не могу себе представить, какой у тебя сейчас стресс, особенно если учесть то, что ты провалила собеседование!
— Я справлюсь, — ответила я, сдерживая желание опрокинуть ей на голову подливку.
— Пошли, — сказала Лена, потянув меня за руку. — Они ждут нас.
Я потащила подливку в столовую, где сегодняшний обед был размещён на длинном столе, как в кафетерии.
— Это было бы только бесполезной тратой еды, — сказала Лена, постучав черпаком по кастрюле с подливкой.
— Зато доставило бы мне удовольствие.