— Возможно, поэтому, ты и не предвидела, — сказала я. — Потому что этого не должно было случиться. Или, возможно, всё так, как ты сказала Люку, и ты видишь только результат, а не сам путь к нему.
— Возможно, — но это прозвучало неубедительно. — Как он?
Я бросила взгляд на Люка, который нахмурившись и с решительным выражением на лице, разговаривал с Домиником. Не нужно было слышать их разговора, чтобы понять, что он не из приятных.
— Он обеспокоен. И сердится.
— Ты рассказала ему.
— О магии? Он сам догадался.
— Мой умный мальчик, — вздохнула она. — Ты знаешь, что теперь будешь делать?
Она говорила не только о Серафимах или магии, и я ответила ей соответственно:
— Мы ещё над этим работаем.
— Так много направлений, — сказала она, проводя пальцами по сломанному дереву. — Но одно за другим, они для тебя закрываются. Времени осталось очень мало. А цена! Ты поймёшь, какую высокую цену заплатила, только когда будет уже поздно.
— Я прекрасно знаю, чего мне это уже стоило, — резко сказала я и подумала о лице Колина сегодня утром. — Мне жаль. Я не хотела, чтобы это прозвучало так враждебно.
Маргарет не ответила. Когда я присмотрелась к ней, то увидела, что её глаза были бледными и молочного цвета. Её слова были не пустой болтовнёй, а пророчеством.
Я слышала столько предсказаний, что хватит на всю жизнь. Теперь я хотела получить ответы.
— Чего мне это будет стоить, Маргарет? Назови цену. Скажи, как мне всё это остановить.
— Это нельзя остановить, можно только изменить. Ты не можешь спасти всех.
Я замерла.
— Кого? Кого я должна спасти?
— Ты не можешь, — сказала она, её руки нащупали мои. — Ты не можешь спасти всех. Ты должна слушать.
— Я слушаю. Прошу тебя, — умоляла я, — скажи, кто это. Скажи, как мне его спасти.
— Слушай, а потом говори, — она обмякла, в то время, как Люк уже нёсся вверх по лестнице, и мы вместе положили её на пол. Её кости казались хрупкими, полыми, как кости птицы.
— Я не понимаю, — сказала я, и учитывая мою беспомощность, меня всё больше охватывала паника. — Маргарет. Прошу. Я не понимаю.
Люк взял её руки в свои и что-то тихо пробормотал на французском, потом отошёл в сторону, пропуская к ней Доминика. Маргарет зашевелилась и открыла глаза.
— Со мной всё в порядке, глупый. Я просто упала. Это был тяжёлый день.
— Я отведу тебя домой, — ответил Доминик. Прежде чем затянуть её в Межпространство, он одарил меня вопрошающим взглядом.
— Что она сказала? — потребовала ответа Орла.
Я колебалась. Если бы я была наедине с Люком, я бы всё ему рассказала, но поведать об этом Кварторам показалось мне не лучшей идеей. Что, если слова Маргарет были последней подсказкой, и Паскаль разгадает правду о магии? Что, если один из них был тем, кого я, по словам Маргарет, не смогу спасти? Хотя она и сказала мне, что нужно говорить, но я не была готова рассказать им всё.
— Ничего, — ответила я. — Мы говорили о нападении и о Серафимах, и она сильно разволновалась. Это всё.
Они явно мне не поверили, но я одарила их моей самой невыразительной и неискренней улыбкой, больше не сказав ни слова. В конце концов, они отошли, чтобы продолжить надзирать за восстановительными работами, но с очевидным подозрением оглядывались на нас назад.
Люк, повесив плечи, сел на край сцены.
— Она оправится, — сказала я и села рядом. — Это было пророчество.
— Я так и подумал. Этот талант очень странный. Такой непредсказуемый.
— Как ты думаешь, что вызвало это видение?
В последний раз её транс спровоцировал всплеск магии. Однако сегодня таково всплеска не было.
— Может быть ты? Нападение? То, что она коснулась стола? — он недовольно фыркнул, глядя на разрушенный зал собраний. — К чёрту, я не знаю. Это Паскаль учёный, а ты ничего ему не рассказываешь. Со мной ты хочешь поступить также?
Я прижала колени к груди, обхватила их руками и ушла в себя, как черепаха прячется в своём панцире, как будто, если сохраню тайны, то смогу предотвратить катастрофу. Но я знала, что это не так и снова опустила руки, а ноги свесила с края сцены. Краем глаза я увидела разбитый стол, зазубренные края дерева, безжизненные символы. Язык магии был уничтожен.
— Она сказала, что я не смогу спасти всех.
— Кого?
— Я не знаю. Она говорила много разного. Говорила о направлениях, которые для меня закрылись и о высокой цене, которую придётся заплатить за мой выбор. Она сказала, что я могу изменить вещи, но не остановить их. Что я должна слушать и что должна говорить.
Я пожала плечами и раздражённо продолжила хриплым голосом:
— В этом нет смысла. Можно делать либо то, либо другое, но не обе вещи одновременно.
— Кого слушать?
— Полагаю её.
Я положила голову ему на плечо, не уверенная, ищу ли я утешения или утешаю.
Он рассмеялся, неохотно, но всё же рассмеялся, и я расценила это как успех.
— Маман нужно выбирать свою публику более тщательно. Ты ведь никогда не слушаешь, когда тебе что-то говорят. Но должен подчеркнуть, что постепенно ты становишься немного болтливее.
Я легонько ударила его по ноге, и он рассмеялся ещё раз и переплёл свои пальцы с моими, прежде чем снова стать серьёзным.
— Может она хотела предостеречь от того, чтобы ты не тягалась с Антоном.
— Тогда ты прав, — ответила я. — Об этом я даже не хочу слышать.
Доминик появился в прихожей и прошёл к сцене. За ним последовали Орла и Паскаль. Люк и я встали, всё ещё держась за руки.
— Она не помнит ни одного слова, — объявил Доминик, — и утверждает, что это было не пророчество, а всего лишь истощение.
— Необычно, — задумчиво сказал Паскаль. — Ты ей веришь?
— Ты хочешь намекнуть, что моя жена врёт?
Воздух в зале собраний постепенно становился чище, потому что свежий ветерок, который сотворили Орла и её люди, устранил вонь Сумрачных. Теперь же он наполнился недоверием и угрозой и снова стал таким же удушливым, как когда я сюда зашла.
— Я только указываю на тот факт, что ситуация полностью отличается от любой, с кокой мы уже имели дело, — ответил Паскаль после длительной паузы.
Я чувствовала, что его взгляд испытующе покоится на мне, страстно желая выяснить правду. Я должна отвлечь его внимание.
— Почему вы хотели встретиться со мной?
— Мы должны обсудить нашу стратегию, — сказала Орла. — Ты и Антон боритесь за место Квартора. Мы должны придумать что-нибудь, что гарантирует нам, что ты станешь следующим матриархом.
— Я в качестве матриарха? Это нелепая идея, и всем станет это ясно, как только я попытаюсь сотворить заклинание. Зачем кому-то даже рассматривать мою кандидатуру?
— Если не ты, тогда это будет Антон.
Нет, если я смогу это предотвратить.
— В этом списке было около пятидесяти имён. Они могут выбрать кого-то совершенно другого.
— Мышонок, — сказал Люк. — Подумай сама. Когда вы выбираете своё правительство, вы тоже отдаёте голос за человека, который по вашему мнению сделает вас сильными, ведь так? Не имеет значение, о какой должности идёт речь, вы хотите, чтобы этот человек был достаточно могущественным и смог воплотить в жизнь определённые вещи.
— Я живу в Чикаго, — подчеркнула я. — Это не совсем то место, которое стоит упоминать как яркий пример успешной политики.
— Дуги в этом ничем не отличаются, — сказал Доминик. — Водяные Дуги хотят, чтобы в должности Квартора их представлял тот, кто позаботится о том, чтобы они оставались сильными. Они находятся в невыгодном положение с тех пор, как умерла Эванжелина, а всё неоспоримо меняется. Они хотят почувствовать уверенность в том, что их новый лидер способен добиться своих целей. Ты Сосуд. Ты остановила Разрушительный поток и связала себя с магией. Они знают, что ты обладаешь властью, не имеет значение магия это или нет. А что касается Антона… Они видели, на что он способен. Нравится тебе это или нет, вы оба самые многообещающие кандидаты.